20.12.24 09:35

Гродненские козырьки. Делай правильно — и судьба улыбнется

Огненное интервью с тренером «Немана» в проекте «Old School».

Главный тренер гродненского «Немана» Игорь Ковалевич занимает в белорусском футболе, безусловно, место особенное. Словно герой сериала «Острые козырьки», он утюжит бровки стадионов в натянутой на глаза кепке, которая сдается боевым оружием.

Нет, он никогда не пускал ее в ход, но почему-то такой вариант кажется вполне допустимым, если противник вдруг рискнет пойти врукопашную.

Своих Игорь Николаевич в обиду не даст и обиды не спустит — так уж повелось еще с тех пор, когда он играл сам. Эдуард Малофеев называл его вторым Горлуковичем. И если первый в игроцкой карьере добился куда большего, то в тренерской уверенно лидирует Ковалевич. Реализовал полученные шансы, остался собой и завоевал уважение и начальников, и игроков — что само по себе удивительно. Но ведь факт…

Полтора часа разговора, чтобы понять феномен самого харизматичного отечественного тренера.

— Покойный Курненин в брестском «Динамо» говорил так: «Игорек, не мешай нормальным людям играть в футбол, твое дело простое — отобрал и отдай». То же самое повторял в Тюмени Малофеев.

Очень правильные слова, потому что кудесником футбола я себя никогда не считал, трезво расценивал свои возможности.

— Однако вам повезло в самом начале карьеры поработать с представителями легендарного «Динамо»-82. В Молодечно — в вашем первом профессиональном клубе — главным тренером был Сергей Боровский.

— Владимирович — тонкий стратег и тактик. Мягкий человек сам по себе, но очень хорошо понимающий футбол. У меня школы не было, а он прививал азы игры. Двигал фишки и приучал думать на поле, чем раньше я, как и большинство ребят, не особенно-то занимался.

Хотел сделать из нас умных футболистов, предвидящих развитие событий на ход-два-три вперед. Таких же, каким он был сам.

Сергей Боровский: Прокопенко звал с собой в «Спартак»

Конечно, для игроков «Металлурга» задача эта изначально была грандиозной и трудноосуществимой, но кое-чему мы все-таки научились.

Правда, в том же 1990 году я очень неудачно упал на тренировке. На поле института физкультуры, тогда там лежал гравий. И сломал позвоночник — то ли четвертый, то ли пятый позвонок.

Меня тут же в институт травматологии, ну и началось… Тогдашний главврач посмотрел снимки и сказал, что спорт, конечно, из моей жизни не уйдет.

Но это будут шахматы, а вот носиться по футбольному или по какому-то другому полю мне уже не придется. Потому как «физические нагрузки вам, молодой человек, теперь категорически противопоказаны!»

— Жесть.

— Не то слово. Меня этот диагноз, конечно, не обрадовал. 22 года-то всего… Но нашелся спортивный врач, вернувший меня в футбол. Его имя — Валерий Белан. Наш знаменитый специалист, который, к сожалению, тоже уже ушел, но благодаря ему многие белорусские спортсмены обрели вторую жизнь.

— Однако играть после такого перелома сложно прежде всего психологически.

— Мне кто-то еще давно сказал, в самом начале карьеры: «Если хочешь играть, то забудь, что у тебя травмы». Помню, когда играл за «Неман», мне в Витебске сломали нос. И я отбегал весь матч, просто для страховки чуть подправив его обычным пластырем. Шел в борьбу и не думал, свернут нос в другую сторону или нет.

Я потом, после перелома, еще во Владивосток съездил — к Игорю Белову. Отыграл на старых дрожжах пару матчей, но, конечно, функционально еще отставал. Зато спина была закачана капитально.

Белан ведь не только медицинские манипуляции делал, но еще и нагружал меня домашним заданием. «Игорь, у тебя должен быть очень сильный мышечный корсет. Если его сделаешь, то отыграешь еще много сезонов».

Я с этим роликом для пресса, или гимнастическим катком — его по-всякому называют — не расставался. Думаю, все это упражнение знают: становишься на колени и катаешь это колесико до упора — вперед-назад. Мышцы спины при этом укрепляются ничуть не меньше, чем мышцы пресса. В день делал около 2000 повторений.

— Неплохо.

— У меня был стимул. Потом уже мог катать ролик из положения лежа. Рекорд — 60 раз. Думаю, что не все гимнасты столько сделают. Про футболистов и говорить не буду. Если у кого-то получится хотя бы пару раз, очень сильно удивлюсь.

— Наиболее упертые сейчас пойдут искать этот ролик.

— Упертые уже все перепробовали и знают, что из положения лежа — это реально сложно. Я потом пять лет это колесо использовал. Чувствовал себя как пружина. Ну а затем забросил, к сожалению: что поделать, человек склонен к самоуспокоению.

— После Владивостока вы переехали в Брест.

— Тогда это был действительно брестский клуб, потому что 95% игроков были именно из этого региона. Как, впрочем, и я. Задача стояла простая — закрепиться в составе, в котором играла масса опытных футболистов. Виктор Сычик, Василий Щегрикович, Саша Войнах, Саша Герасимук, Сергей Волкович, Сергей Омелюсик…

30 самых важных людей в суверенной истории «Динамо» (Брест)

В своей деревенской школе я усердно занимался легкой атлетикой и получил отличную базу. Потом про меня все говорили, что я человек с двумя сердцами. В «Динамо» пришелся ко двору и, думаю, внес свой вклад в бронзу первого суверенного чемпионата-92.

Но надо знать Брест… Гродно — непростой город, а там все надо на три умножить. У Курненина тогда проблемы были, жена ушла, он человек тонкий, переживающий, причем пользующийся при этом огромным авторитетом в команде.

Брестское руководство не знало, как его убрать, и решило сделать это руками ребят. Какое-то письмо, помню, подсунули и мне: мол, давай, подпиши, что Курненин не годится для нашей команды…

— Ну а вы?

— Еще чего не хватало! Да он классный тренер и прекрасный человек — кому вообще такая идея в голову пришла? Отказался, другие, знаю, тоже. Но машина уже была запущена, и Юрия Анатольевича уволили, насколько помню, в поезде Брест — Петербург. В Бресте он еще был главным тренером, а в Минске — уже нет…

Пришел Василий Иванович Курилов. Но при нем перестали платить. Тут как раз турнир зимний в Гродно. Ну, ребята и решили привлечь к этому внимание. Мол, давайте не поедем, а порешаем дома насущные вопросы, потому как надо кормить семьи и т.п.

Как-то так повелось, что я никогда не был молчуном, а, наоборот, имел мнение по любому вопросу. Ребята и сказали: мол, давай будешь нашим делегатом, а мы поддержим.

Ну, хорошо, представил я нашу позицию перед руководством. А когда оно потом спросило, кто еще хочет высказать свое мнение, то ответом была тишина…

— Нехорошо получилось.

— Я не склонен кого-то и в чем-то обвинять, у каждого человека могут быть свои резоны. Хотя… Если уж договорились быть вместе, то давайте так и будем делать. Чтобы потом не отводить глаза в сторону…

А тогда Курилов подвел итог собранию: «Ну, раз это только твое мнение, то мы тебя, Игорь, не задерживаем, вон она, дверь-то…»

На турнир не поехал, в команду потом вернулся, но разбитую чашку уже не склеишь.

Не скажу, что был лидером команды, но в Бресте меня болельщики уважали. Недавно Вася Сарычев прислал ссылку на матч с минским «Динамо», на который у нас собралось десять тысяч зрителей.

Василий Сарычев: Миля буркнул, и я понял, что ему не до фени

У минчан половина сборной: Сацункевич, Жута, Герасимец, Антонович, Родненок, молодой Белькевич… Но мы с ними достойно сыграли — по нулям. Что называется, бились, а зрители это очень ценят и понимают, что против класса надо играть с полнейшей отдачей.

— Знаю, вы потом еще и инкассатором поработали.

— Остался без команды, и директор брестского филиала «Беларусбанка» Леонид Антоныч Лукьянчук пригласил попробовать новую профессию.

Четыре месяца возил деньги — из Бреста в Минск — в «жигулях». Сидел на заднем сиденье с мешочком в руках в окружении двух милиционеров с автоматами.

— Отстреливаться приходилось?

— Неа, как и убегать. Ведь когда я был на так называемом «подкреплении», когда приходилось носить деньги в пункты обмена, то всегда ходил один, из оружия только дубинка. Она бы, конечно, не сильно помогла, но самое главное — это ничего не бояться.

— Как в футболе.

— Так я и в следующую команду попал, когда поехал сдавать деньги в Минск — на улицу Берсона. 80 тысяч долларов, по правилам их надо пересчитать в твоем присутствии.

А Курненин порекомендовал меня Малофееву, и тот ждал на Кирова, у ЦС «Динамо». Я же на эту встречу не успевал и потому взмолился: «Девочки, там Малофеев ждет, нельзя опаздывать». Девчонки меня уже хорошо знали, отпустили, и я бегом к спорткомитету.

— И что Эдуард Васильевич?

— Спросил: «Какой у тебя рост? — 180. – Ладно, Юра Курненин тебя хорошо отрекомендовал, сделаю из тебя игрока!»

В Москву полетели вместе с Пашей Родненком и Серегой Петруковичем. «Динамо-Газовик» готовился к своему первому сезону в премьер-лиге и, понятно, серьезно усилил состав футболистами, поигравшими в московских клубах. Но просмотр я, тем не менее, прошел успешно.

Повезло, что команда не полетела готовиться на юг, а тренировалась в легкоатлетическом манеже, на тартановом покрытии. Там я стелился в подкатах, стирал все ноги до кости, и Эдуарду Васильевичу, как и любому главному тренеру, это нравилось.

Тогда он и произнес свою знаменитую фразу: «Я нашел второго Горлуковича!» После чего со мной был заключен контракт.

Первый круг отыграл целиком, во втором пришли пять человек из киевского «Динамо», и попадать в состав стал реже.

— Все равно — жизнь удалась. Зарплата должна была быть неплохой.

— Две тысячи. Тогда квартира в Минске стоила семь. В Бресте, к слову, мы тоже получали семь. Но только долларов.

И когда я приезжал в Брест, то чувствовал себя миллионером. Тем более у нас же еще были и премиальные...

За сто долларов можно было собрать, накормить и допьяна напоить целую футбольную команду. Чем я, собственно, и занимался, потому что друзей было много.

— Эх, молодость…

— Я деньги не собирал, тратил, не считал и раздавал. Если сейчас собрать все, что наотдалживал, то можно купить, думаю, пару хороших квартир.

— Но деньги в российском чемпионате, понятно, легко не доставались.

— Один «Спартак» чего стоил. Весь состав — сборная России, даже запасные. Онопко, Хлестов, Никифоров, Аленичев, Тихонов, Пятницкий, Карпин, Ледяхов, Цымбаларь, Бесчастных… Мы в Москве им проиграли 0:2, так их вратарь Стауче в «Спорт-Экспрессе» остался без оценки, потому как середину поля мы практически не переходили.

Москвичи обложили нас по полной программе, и те 0:2 в Москве были как ничья. Потому что «Спартак» тогда забивал в одном матче и по 4, и по 5, и по 6 мячей. Я переднего защитника играл и помню, что после этого матча, одного-единственного в моей карьере, простите, блевал…

Даже я со всем своим железным здоровьем был вымотан до предела. Хотя помню, как в 33 года за один день отыграл два матча. «Неман» тогда гостил в Вильнюсе. Утром была игра с «Жальгирисом», а днем — с еще одним литовским клубом. Народа не хватало, и я отбегал все 180 минут. Так что здоровье у меня было.

30 самых важных людей в суверенной истории «Немана»

— Россия девяностых — это вообще отдельная история.

— Помню, проходили выборы в Государственную думу, и Эдуард Васильевич на каком-то мероприятии начал агитировал за блок трех Т — Туполева, Тихонова-биатлониста и Тихонова-хоккеиста. А так как он пользовался в Тюмени непререкаемым авторитетом, то его слушали открыв рот.

Ну, вы знаете: «Ребятушки, братишки, за Родину, за родные березушки…» И так далее. Харизмы ему, как мы знаем, не занимать. Народ воодушевился настолько, что готов был за ним пешком в Москву идти.

А на следующий день на базу приехали крепкие ребята, которые предельно вежливо сказали: «Эдуард Васильевич, вы очень уважаемый человек, но все-таки есть к вам такая просьба — больше в подобных мероприятиях не участвовать. Мы тут своими силами разберемся, за кого надо голосовать…»

— Уважение было завоевано победой в переходном турнире в декабре 1993 года, когда «Газовик» вышел в высшую лигу.

— Играли в декабре, в московских манежах. Турнир между 14-м, 15-м и 16-м клубами первого дивизиона и тремя лучшими клубами второго дивизиона.

Шансов на повышение в классе у Тюмени изначально было немного. У новороссийского «Черноморца», ведомого Олегом Долматовым, значительно больше.

Как-то солигорский «Шахтер» играл с «Гомелем». Совершил по нашим воротам 37 ударов, а мы только 2. Сыграли 1:1.

Так вот, в том матче картина была еще круче. Новороссийск загнал Тюмень в штрафную, те едва за центр поля переходили. Били раз пятьдесят, наверное — со всех позиций.

Били в упор, с двух и трех метров. Но Олег Масленников творил в воротах чудеса и тащил просто все. Один все-таки забили, но динамовцы в редкой атаке ответили — 1:1.

Новороссийск снова прижал Тюмень к воротам, но за 15 минут до конца мяч отлетел к Петруковичу, дежурившему в центре поля. Серега заметил, что черноморский вратарь неосмотрительно вышел метров на пятнадцать из ворот и, недолго думая, забросил ему за шиворот — 2:1. Считай, втащил Тюмень в высшую лигу.

— Тот переходный турнир позже назвали договорным — никто из «вышки» не хотел летать в Находку и Владивосток, поэтому «Океан» и «Луч» изначально были обречены на заклание.

— Знаю, что на финише турнира футболистам одной команды были обещаны автомобили «Лада» — каждому, за обеспечение нужного результата.

А вечером перед игрой к ним приехали представители уже другой команды и завели разговор на тему того, что автомобили — это, конечно, хорошо, но только тогда, когда есть ноги, чтобы нажимать на педали…

Ребята намек поняли и благоразумно решили от машин отказаться.

Владивосток в этом плане вообще очень конкретный город был. Там судей выбрасывали из окон третьего этажа гостиницы. Уже после того, как я оттуда уехал, жене директора клуба вырезали глаза. Нет, это жестокий мир…

— Тюменцам деньги за сдачу матчей предлагали?

— Когда мы в 95-м из «вышки» вылетали, то за нами возили сумасшедшие деньги, чтобы стимулировать соперника. Тогда три команды против нас объединились — кажется, Сочи, Нижний Новгород, еще кто-то… Опять же никто не хотел летать в Тюмень.

— При таком бесперспективном раскладе ребята из «Газовика» тоже могли бы заработать.

— Я тогда уже немного играл, а тренеры в клубе менялись с калейдоскопической быстротой. После Малофеева пришел Бубнов, потом Рожков, потом Ирхин. А затем вернулся Эдуард Васильевич — и все это в течение девяти месяцев!

— Александр Бубнов — персонаж колоритный.

— В декабре 1994-го поехали на двадцатидневные сборы в Бахрейн. За это время провели там десять матчей. Причем по одной схеме: первый тайм играет основной состав — «синие», второй тайм, соответственно, второй — «белые». Довольно странная предсезонка, у которой, правда, был приятный бонус — Бубнов за эти матчи пробил нам премиальные.

Но потом у Александра Викторовича произошел конфликт с генеральным директором клуба Долбоносовым, и его убрали еще до начала чемпионата.

Бубнов на установках рассказывал в основном про себя. «Когда перед Бесковым встала дилемма, что же делать, то сюда он поставил меня…» Из рассказов выходило, что и игроков нормальных в «Спартаке» было чуть, ну а не пьяниц вообще двое — он и Черчесов.

Играющие главные тренеры. Бывало в белорусском футболе и такое

— Эдуард Васильевич, в отличие от Александра Викторовича, был к простым людям ближе. Потому как режима придерживался далеко не всегда.

— Тут не поспоришь — употребить он мог. Помню, летели мы из Тюмени в Москву. Ну, как летели… Все сели в самолет, время вылета подходит, а он стоит. Рейс задерживается. Народ нервничает.

Тогда мобильные были большие, как рации. Серьезные люди их разложили и начали переговариваться тревожными голосами: мол, поломка какая-то в самолете, а нам не говорят.

И вот когда напряжение начало достигать апогея, в салон заходит Эдуард Васильевич, делает приветственный жест, а народ в ответ разряжается аплодисментами. Все понимают причину задержки, но никто не протестует, потому как это же Малофеев!

— Народный тренер! Команде тоже позволял?

— Ну, тогда же другое время было. У каждого серьезного человека в команде была с собой фляжечка — во внутреннем кармане. Перелет после игры — Малофеев поднимал палец: «Всем можно!»

— Правильное решение?

— Все взрослые люди. У нас команда тоже собирается. Я часик побуду и оставляю коллектив. Пусть они все вместе расслабятся, чем поодиночке где-то там шатаются. Мы друг другу доверяем, и потому у нас отличный коллектив.

— Но от конфликтов никто не застрахован.

— 1994 год, Малофеев отчисляет меня из команды. Мы проиграли 0:7 «Локомотиву». Перед этой игрой Олег Масленников, с которым я жил, гнал «девятку» из Тюмени в Москву и приехал туда буквально за три часа до игры — понятно, в каком он был состоянии…

Я играл центрального защитника и был заменен при счете 0:2. Но все равно был назначен главным виновником поражения. Не будем забывать, что куплен я был за трамвайный билет, а значит, и расстаться можно с куда более легким сердцем, нежели с тем, за кого были заплачены хорошие деньги. Обычное дело.

«Все, Игорек, спасибо, ищи себе новую команду». Тогда все просто было — ни агентов, ни юристов, сдал форму и поехал в Минск. Откуда позвонил Владимиру Николаевичу Долбоносову, который сказал: «Ничего не знаю, приезжай на сборы».

Приехал в Новогорск, Малофеев ничего не сказал. А когда давал характеристики игроком, сказал про меня: «Игорек пришел к нам из Бреста. Конечно, мастерства маловато. Но въ##### кому надо может. А это тоже важно». Так я и остался.

Малофеева часто рисуют черно-белыми красками, но тренер он, конечно, выдающийся. Сколько талантов молодых открыл — и в Минске, и потом в Москве…

Мне посчастливилось работать с глыбами, которые очень тонко разбирались в футболе. К этому числу причислю и Юрия Курненина, и Георгия Кондратьева.

Чтобы помнили. Георгий Кондратьев: бразильцы, «убийцы» и последний звонок Пудика

Тренер — это не человек, двигающий на макете фишки. А тот, кто может увидеть нужные качества в игроке. Если таковых нет, то их уже не раскроешь, как ни старайся. Хоть головой о стенку бейся.

И Малофеев, и Курненин понимали, что от меня можно требовать, а что нельзя, и ставили задачу в пределах моих компетенции и умения.

— Помню интервью с кем-то из игроков, который посетовал, что при первом же контакте с вами на футбольном поле вы его прилично отоварили и посоветовали больше на его фланге не появляться.

— Когда играл в «Немане», то, знаю, один наш известный футболист, тогда еще юный, отказался выходить на поле. Мол, если там Ковалевич, то сразу нет. Ну, что поделать, я был довольно жестким игроком, хотя не скажу, что грубым.

Помню, играем со «Спартаком», а у них Сергей Юран. Так получилось, что достаточно плотно с ним сыграл. И тут началось: «Да ты, колхозник, я тебя закопаю-зарою…» Ну и тому подобное.

— Что ответили?

— «Если ты меня зароешь, то белорусский футбол от этого не пострадает, но если я тебя урою, то Россия точно лишится лучшего игрока…» Он меня понял.

Такие стычки — обычное явление для футбола. Тут же вопрос психологии. Мне Иван Иваныч Савостиков говорил, что когда сбивал игрока, то обязательно извинялся. После чего наступал на него бутсой.

Главные «штрафники» белфутбола: у кого больше всего карточек?

— Однако было бы интересно, если бы вы в игре пересеклись с Горлуковичем.

— Он в те годы играл в Германии. Но даже если бы мы одновременно вышли на поле, то вряд ли бы встретились. Оба ведь защитники…

Цель-то у нас одна — не дать форварду забить. Сделать так, чтобы он остерегался контакта. И, соответственно, сужал свой оперативный простор.

Но опять же если ты играл со «Спартаком», то голова у любого защитника ходила кругом. Эти ребята больше двух касаний не делали.

С нападающими, которые принимают и обрабатывают мяч, еще сыграть можно. Но когда все очень быстро и пас идет под дальнюю ногу, то…

Тебя все время заставляют перемещаться без мяча, а это очень утомляет. И неудивительно, что голы получаешь на последних минутах, когда уже чисто физически не можешь держать полную концентрацию.

В Беларуси для меня самой сильной командой была мозырская «Славия» образца 2000 года. Василюк, Стрипейкис, Карсаков… Они там такие схемы вычерчивали, что голова кругом ходила.

Я тогда за очень приличный «Гомель» играл, но в Мозыре они нас порвали, как Тузик шапку.

Там у них еще поле чуть подлиннее и пошире, поэтому шансов отоварить того же Рому или Валеру было еще меньше. Но ты их еще попробуй сначала догони…

Когда два сапога — пара. Самые результативные связки в истории высшей лиги

30 самых важных людей в суверенной истории «Славии»

Высоко ставлю и Андрея Хлебосолова. Считаю, это второй Александр Прокопенко. Талантище от бога. Забить за сезон 34 мяча — это, согласитесь, надо умудриться. Не знаю даже, кто этот рекорд сможет побить. Думаю, это нереально.

Андрею даже не надо было особенно тренироваться, потому что голевое чутье не натренируешь. Оно или есть от природы, или нет. Мяч в штрафной к нему сам отскакивал. Плюс дриблинг. Плюс отлично поставленный удар.

— Тренерскую карьеру вы начали в Новополоцке.

— Я работал в дубле, команда шла на последнем месте, сняли Славу Акшаева, дали шанс мне. Ну что, выиграли у минского «Динамо», у «Минска», хорошо с Могилевом сыграли… Три матча — семь очков, а до этого в нескольких играх, по-моему, их вообще не было.

До конца чемпионата стал и. о., ну а потом, на следующий сезон, со мной заключили полноценный контракт.

— Судьба тогда улыбнулась?

— Судьба улыбается тогда, когда что-то в жизни делаешь. Причем правильно. Когда директором завода стал Якушев, ему кто только ни звонил, начиная с одного нашего прославленного тренера, который привык совать нос везде, где только может.

Вячеслав Викторович ставил на громкую связь телефон, когда ему звонил этот специалист. У меня уши заворачивались от той чуши, которую он нес.

Когда я играл в «Славии» то Якушев работал на МПЗ главным инженером и регулярно ходил на футбол. И когда он пришел к нам на собрание в общежитие, то сказал примерно так: «Ребята, много людей хотят, чтобы я снял Ковалевича, но я помню, как он чуть ли не в одиночку тащил »Славию«, упирался до последнего и точно знаю, что именно такой тренер нам и нужен».

Не думаю, что это везение. Люди смотрят на твои поступки. На то, что из себя представляешь. Вначале работаешь на репутацию, потом она работает на тебя.

Когда приглашали в Гродно, то за мной в Минск приезжал мэр города — Мечислав Брониславович Гой.

— Плоды репутации.

— Я для этого ничего не делал. Я просто играл, как умел. Никогда не смотрел ни на соперника, ни на календарь следующих матчей. Вот у тебя есть 90 минут и надо отыграть их так, чтобы не было стыдно. Шарашил от звонка до звонка. Получалось по-разному, конечно, но я себя ни в чем упрекнуть не могу.

— Как репутация работает с футболистами, которым не надо стелиться в подкатах, потому что боженька поцеловал их в темечко?

— Филипп Рудик по своей природе был очень талантливым игроком и, как часто с такими бывает, полным разгвоздяем. Таким людям о футболе и том, как нужно играть, рассказывать не надо. Их надо приструнить в вопросе дисциплины.

Что, конечно, совсем непросто. Потому что какие-то вещи игроки начинают понимать только тогда, когда дело движется к тридцатнику.

Скажем, талантливее игрока, чем Павел Савицкий, я не видел, но свой потенциал он раскрыл процентов на 30, не больше. Это человек уровня премьер-лиги, причем любой, даже английской.

Его таланта и мастерства хватает для того, чтобы играть на спущенных колесах в чемпионате Беларуси и забивать по 15 мячей.

Про Пашу есть любимая песня: вот, мол, он пьет. Ну так давайте, я вам сам налью, только забейте те же пятнадцать.

Сегодня нет лучше нападающего, чем Савицкий, как когда-то не было лучше полузащитника, чем Прокопенко. Его каждый раз откуда-то вынимали, парили в бане, а потом он выходил на поле и был лучшим.

Паша сегодня в команде — незаменимый игрок. И он меня устраивает. Устраивает ли его, что он в «Немане», а не в лондонском «Арсенале» — это надо у него спросить. Его жизнь, его судьба. Тренер может говорить все что угодно, но каждый выбирает свою судьбу сам.

— Жаль, что свои мозги нельзя другим вставить, верно?

— А их и не надо вставлять. Ты можешь высказать свое мнение. А дело другого человека принимать его или нет. Все взрослые люди.

— А через 10 лет этот взрослый человек придет и скажет: «Эх, Игорь Николаевич, как же вы были правы».

— Рудик и сейчас уже понимает. А какой игрок был: смотрит в одну сторону, а пас выдает в другую — и какой! На сорок метров, точно в ноги…

— Сегодня Игорь Ковалевич — народный герой. Во всяком случае, в Гродно точно.

— Суть человеческая состоит в страсти, когда не плывешь по течению, а все время принимаешь какие-то новые вызовы. А в Гродно каждый год такие испытания.

У меня прекрасный контакт и с нынешним мэром — Андреем Валерьевичем Хмелем. Мне всегда везло в том плане, что я никогда не общался с холопами. Их много вокруг власть имущих, и каждый из них с радостью послужит испорченным телефоном.

Я всегда имел прямой доступ к руководителям, начиная с Натальи Ивановны Кочановой в Новополоцке. Мы сразу с ней договорились, что будем обсуждать все насущные вопросы.

В 2021 году федерация нас просто убивала — руками судейского корпуса. Меня снова хотели убирать — Гою звонили все те же известные деятели.

Я записал диск с нашими матчами и зашел к Мечиславу Брониславовичу. Он очень умный человек, отсмотрел все и сказал: «К тебе и к ребятам нет никаких вопросов». Вот с тех времен и началось становление команды.

— Какие у вас сейчас отношения с новым главой федерации?

— Прекрасные. Человек, который девять лет возглавлял область, априори будет хорошим руководителем. Думаю, что в делах федерации он разобрался за девять дней.

Проблема лишь в том, что Шерстневу приходится работать со старой командой, которая себя ничем не проявила. Но я в него верю, это умный человек с аналитическим мышлением. Надеюсь, он сдвинет наш футбол с мертвой точки.

— Став тренером национальной сборной, Ковалевич, думаю, в этом бы ему значительно помог. Такие амбиции есть?

— Я к амбициям спокойно отношусь. Не скрою, у меня сейчас были очень хорошие предложения из Казахстана и России. Но есть проблемы по здоровью, и дергаться куда-то не хочется.

Ну, вот возьмем Гродно. Прекрасный город, считаю, самый красивый в Беларуси. Меня там любят. Чувствую себя как в панцире.

Вот вам ситуация — я в Минске, и у меня срыв сердечного ритма. Это бывает у всех, но в первый раз как-то не по себе. Хочется какой-то определенности и как можно быстрее, потому что в голову тут же лезут всякие неприятные мысли.

А тебя начинают посылать из одной больницы в другую. Сдайте анализы, дождитесь итогов, а мы посмотрим и решим.

В Гродно, знаю, один звонок, и тут же попадаешь к лучшему специалисту. «Игорь Николаевич, не волнуйтесь, все нормально будет… Кстати, как там команда? Ну как мы, сможем в следующем году чемпионат выиграть?»

Тут у всех одна песня, с кем ни заговори. Ну и как мне из этого города уехать?..