Знают не все: гандболистка Надежда Тенина стала первым белорусским спортсменом, взявшим медаль чемпионата мира в игровых видах. Случилось это в 1973 году в Югославии, а призвалась она в сборную Игоря Турчина из минского «Технолога».
Между прочим, «Технолог» в те годы считался флагманом белорусского спорта — никому не удавалось так близко подобраться к пьедесталу всесоюзных чемпионатов. В 1969-м и 1973-м минчанки остановились буквально в шаге от бронзовой ступеньки. И если вам скажут, что успехи нашего гандбола начинаются со СКА восьмидесятых — иронически улыбнитесь. Ведь все было немного не так.
Тенина вышла из тени и дала атмосферное интервью с острова, где всегда тепло и уютно. И жалеет лишь о том, что не уехала туда раньше.
— Семья у нас была немаленькая, семеро детей — шестеро парней и дочка. Которая по своей сути тоже была как мальчишка — я участвовала во всех их играх, любила движение и рано прикипела к спорту. Жили мы в Давид-Городке, там и окончила семь классов. От школы меня отправляли на соревнования по всем видам спорта, только что гандбола не было.
Но с ним я уже в Минске познакомилась, когда отправилась к братьям, переехавшим в столицу республики. Папа купил у летчика частный дом, и жили мы аккурат возле аэропорта, где сейчас Дом культуры железнодорожников.
На физкультуре нас познакомили с играми, а вскоре я уже выступала за нашу школу номер один на чемпионате города по гандболу. А там уже были Спартак Миронович — он пареньков отбирал — и Арсентий Михайлович Залевский — мой первый тренер. Так я начала ездить на тренировки в знаменитую 88-ю школу на улице Белинского. Это, считай, через весь город.
Потом окончила школу, поступила в технологический.
— Почему не в физкультурный?
— Так туда шли одни дураки, кто в школе на «двойки» и «колы» учился. А у меня всегда были хорошие оценки, только «четверки» и «пятерки». Родители хотели, чтобы я шла в медицинский.
А здесь случай как раз. Помню, на чемпионате республики ко мне подошел Игорь Тенин — он тогда судил турнир. Они с Мироновичем и Володей Бычковым — три друга. А я дружила с Людой Апанасевич — будущей супругой Спартака. И вот как-то мы идем после игры все вместе, и Игорь давай агитировать нас за технологический. Он там тогда работал.
Людмила и Спартак Мироновичи
А я, признаться, в медицинский не хотела. Там уже училась жена брата — она сидела над учебниками с утра до вечера. Какой тут уже спорт?
— Еще, небось, и будущий муж вам тогда нравился?
— Он всем нравился. Интересный мужчина. Но у нас никаких отношений тогда и близко не было. Тенин нас с Людой уговорил так, что и она тоже поступала, но срезалась на первом же экзамене. А мне только на физике помогли, преподаватель был другом Игоря. Ты, говорит, как билет возьмешь, сразу руку тяни и иди сдавать.
Я так и поступила. На «четверку», конечно, не сдала, но именно она и осталась в ведомости. Как только поступила, так сразу же поехала на сборы с командой мастеров в «Стайки».
Там уже сложился костяк: Тоня Шаюк, тогда еще Нестерчук, Неля Радчикова, Надя Бычкова… А тренером был Аввакумов.
— Сергей Георгиевич — патриарх белорусского гандбола.
— Это да, он поднимал гандбол в республике с самого начала, еще когда мужики 11 на 11 играли. Затем Тенин был главным тренером, но его иногда дома тормозили.
— А его-то из-за чего?
— Мы как-то были на турнире в ГДР, а потом немцы к нам приехали с ответным визитом. Мы уже женаты были, а я со сборной СССР тренировалась. Сказала мужу: «Не приглашай их только к нам домой». Ну, в самом деле — неудобно, у нас маленькая двухкомнатная квартира. А там мы гостили в большом доме. Считай, вилла — я сейчас в такой живу.
«Лучше в ресторан их пригласи». Ну а раньше же за всеми комитетчики следили. И вот факт — он там со всеми обнимается, братается, все на фотографиях видно. И следующий выезд за границу для него накрылся.
— Так немцы же «наши» были. Восточные.
— А какая разница? Нельзя позволять себе такие вольности, надо держаться в определенных рамках.
— Минский «Буревестник» постоянно мигрировал из высшей лиги в первую и обратно, а в 1969-м вышел в элитный дивизион уже как «Технолог» и неожиданно для всех тут же занял четвертое место.
— Мы неплохо сыгрались, плюс Янина Бурвель пришла, хорошая такая левша. Да и тренировались довольно серьезно.
Это при Аввакумове девчонки вели себя довольно расслабленно, позволяли, скажем так. Ну, не то чтобы за столом с утра до вечера сидели, но жестких рамок не было.
Сергей Аввакумов
А Тенин с приходом на должность главного тренера ввел такую железную дисциплину, что шаг влево и шаг вправо приравнивались только к одному — к расстрелу на месте.
Не могу сказать, что никто не курил, но если кто-то это и делал, то вдали от тренерских глаз. И не дай бог, если Игорь увидит!
Мы, когда приезжали на туры чемпионата и видели, как ведут себя команды Ленинграда или, скажем, киевского ДСК-3, то диву давались. Они себя ни в чем не ограничивали и не сдерживали. Мы же были их полными антиподами — двери на замок, и никуда. Поэтому и результат появился.
В том сезоне свое первое золото выиграл киевский «Спартак» Турчина. Они проиграли только один матч — чемпиону страны московскому «Лучу» — и однажды сыграли вничью.
— Именно с Минском — 12:12.
— Причем мы имели все шансы победить. Но надо было видеть, как вел себя на той игре Турчин. Он орал так, что у всех уши сворачивались в трубочку. Игорь Евдокимович всегда был экспрессивным тренером, но в тот раз он превзошел самого себя.
— Нормальное явление для советского гандбола. Ваш супруг Тенин был таким же?
— Нет, от Игоря мы никогда не слышали бранного слова. Единственное, если все плохо идет он голову опустит и молчит. Однажды только не сдержался.
Проводили тур в Ленинграде и проигрывали очень важный матч. А с нами ездила Ника Николаевна Шишкина — спортивный врач. Она нам всегда готовила напиток из шиповника и глюкозы. И вот она намешала нам две трехлитровые банки. Мы в перерыве сидим, пьем и о жизни думаем.
Разыгрывающая БНТУ-БелАЗа Дарья Вакулич и Ника Шишкина
Он поднимается, смотрит на нас хмуро и выдает: «Вам не это надо пить, а мочу верблюжью!» Почему он так сказал — не знаю, но выражение стало крылатым. Потом чуть что: «Девчонки, пойти нам, что ли, мочи попить верблюжьей?»
— Железный человек ваш муж.
— Все переживал внутри себя. У Турчина, наоборот, все наружу. На тренировках постоянно матерился, а уж в матчах сам бог велел.
Помню, играем мы турнир в Дании, я на позиции левой полусредней, жена Турчина Зина в центре. И она пускает игрока, я никак не могу ей помочь. Нам забрасывают. Тут Турчина словно подбрасывает со скамейки — он начинает орать в мой адрес.
И в этот момент он попадает в кадр местного фотокорреспондента. Назавтра этот снимок видит вся страна. И подпись: «Именно так тренер советской сборной обращается со своими игроками». Боже, чего я только тогда ни услышала… Но самое обидное заключалось в том, что вина действительно была не моя.
— В чемпионате 1969 года минчанки финишировали следом за свердловским «Калининцем» Леомарка Невядомского, который в восьмидесятых приедет в Минск работать с нашим БПИ. Шансы достать соперниц были? От бронзы вас тогда отделили четыре очка.
— Невядомский был типа Турчина, может, даже еще и хуже. Тот наорет-наорет, а потом сидит и молчит — врачи ему давление меряют. Такое и в сборной было — ему врач вечно эту процедуру проводил, часто к ним и второй тренер примыкал. А мы бежим и посмеиваемся: главное, чтобы тренеры здоровыми были, а игроки уж как-нибудь и сами себя сберегут.
Так вот — у Невядомского здоровье, следует полагать, было покрепче, и он своих поливал не останавливаясь. Хотя тренер, конечно, тоже был хороший. У него три игрока в сборную Союза вызывались — куда нам против них?
Леомарк Невядомский
— Как родная республика отметила заслуги «Технолога», очень близко подобравшегося к пьедесталу?
— Дали премию, приглашали везде, чествовали, как могли, нормально в принципе. Но вы же знаете, как начальники… Они любят, когда есть результат, а четвертое место в чемпионате СССР — это был показатель. Выше нас поднимались только футболисты — у них два раза бронза была.
— Футболисты — другое дело, там с обеспечением всегда было хорошо. А вам квартиры давали?
— Только нам с Игорем — двухкомнатную на Славинского, в новом доме, у нас уже дочка Катерина была. Да и то это случилось в 1973-м, когда я приехала с бронзой чемпионата мира. Мне тогда еще присвоили звание мастера спорта международного класса. Потом, через несколько лет, квартиру дали еще Вале Костюковой. Ну и все, кажется.
— Минчанки потом три года подряд финишировали на седьмой строчке таблицы.
— Значит, это было наше место. Сейчас уже трудно подробности вспомнить. Тренировались мы неплохо, кто-то приходил, кто-то уходил. Может, в других городах было больше внимания к своим командам. Например, у нас никогда не проходили туры чемпионатов страны — в Минске просто не было игрового зала, отвечающего уровню соревнований.
Ну и команд серьезных много — один киевский «Спартак» чего стоил. Это уже тогда был профессиональный клуб. Все стояли на хороших ставках. Под боком спортивный интернат, где целенаправленно готовилась смена. Причем последнюю собирали со всех уголков Советского Союза.
Ну и тренировки такие, что будь здоров. Я, когда попала на первый сбор национальной команды в 1971 году, думала: все — умру. Хотя я была физически очень здоровая и никогда не отлынивала от нагрузок.
Так вот — тогда я похудела сразу на 10 килограммов! Вернулась в Минск — меня никто не узнал. Хотя я никогда не была полной, это сейчас только. Так мне скоро уже сто лет будет.
Тогда на сбор пригласили не только киевлянок, но еще и много девчонок из других команд. Там было такое горнило, что в следующий раз Турчин список иногородних сократил сильно. Кто-то не выдерживал нагрузок, кто-то просто не вписывался в игру сборной.
— Как к вам отнеслись киевлянки?
— Украинки — отличные девчонки, к ним никаких вопросов, приятные, общительные. Я дружила с вратарем Наташей Шерстюк, очень хорошо общалась с Машей Маршубой, мы с ней и после гандбола еще долго переписывались.
Да и про Турчина по идее не могу сказать ничего плохого. В обычной обстановке, вне тренировочного зала, он тоже был довольно приятным человеком. Помню, спросил, почему на первый сбор я приехала без дочки. А я даже и не в курсе была, что можно с детьми. Смотрю, Турчины со своей Наташей, у Соколовой из Москвы дочки-близнецы тоже там.
Берегово, конечно, не «Стайки», путь неблизкий, но я бы Катю тоже с собой взяла. Согласитесь, это многое говорило о тренере.
— Какое впечатление оставляли выезды за рубеж? Все-таки редкое удовольствие для советского человека.
— Киевлянки уже не удивлялись ничему, да и я тоже, все-таки росла в хорошей семье. Помню, в Голландии нас поразило, что там зимой продают клубнику. При этом в Ташкенте тоже пойдешь на рынок, так еще больше удивишься.
Ну а сейчас вообще… Запомните — ничего такого удивительного за границей нет. Там точно так же живут люди, работают и едят, и у них такие же проблемы, как и у всех.
— Тем не менее к киевлянкам на их знаменитую базу на 18-м километре приезжали автолавки, наполненные дефицитным товаром.
— У нас такого не было, конечно, но мы часто ездили на соревнования в Прибалтику, где в магазинах был хороший ассортимент товаров. Да и Минск в советское время снабжался неплохо. Так что мы были одеты не хуже, чем остальные.
Ну а про киевлянок, конечно, отдельный разговор. Что вы хотите — это была лучшая команда Европы. Они вообще никому не проигрывали. И для них создавали все условия, что, конечно, было справедливо.
— Чемпионат мира 1973 года — самое яркое событие в вашей карьере?
— Несомненно. Мало кому такое удавалось из белорусов — не только попасть на чемпионат мира, но еще и выиграть медаль.
— Пятьдесят лет назад многие матчи заканчивались с хоккейными счетами. Например, на старте турнира сборная СССР обыграла чемпионок мира из ГДР с результатом 7:4.
— Это не должно никого удивлять, в то время не было никакого ограничения по времени атаки. Нападай, сколько можешь. Победа над немками стала сильным мобилизующим фактором, потому что это была действительно мощная команда. В нашей группе играли еще польки, но с ними тоже разобрались, вышли с двумя очками, а потом проиграли хозяйкам-югославкам и сыграли вничью с датчанками.
А в матче за третье место победили венгерок.
— Видимо, не лучший итог, обычно перед сборной СССР ставили только одну задачу.
— Ну как сказать… Ведь до этого советская сборная принимала участие только в одном чемпионате мира — в 1962 году, когда заняла шестое место. А тогда был дебют тренера Турчина, о котором в мире уже знали. И, мало того, все понимали, что нашей сборной по силам выиграть чемпионат. Но ей эта победа была не нужна.
— Как это?
— Все просто — если ты побеждаешь на первом же чемпионате, то и на втором от тебя будут ждать только победы. Тем более он должен был пройти в СССР.
В кулуарах об этом говорили все. Не думаю, что это была инициатива Турчина, такие вопросы наверняка решались повыше. В любом случае бронза была признана успехом. С этих рубежей можно было двигаться дальше.
В составе было много киевлянок, хотя некоторых из них я бы оставила дома. В других командах играли девочки как минимум не хуже. Иногородних полевых было четыре — из Свердловска, Каунаса, Минска и Кишинева.
Но играть нам Турчин давал совсем немного. Помню, второй тренер Ковалев из Москвы еще ругался с ним из-за этого: мол, твоя киевлянка на углу уже три мяча пропустила, почему Надю не выпускаешь? Но это их дело, я же игрок. Выпускают — играю, не выпускают — сижу.
Но тренером Турчин, конечно, был очень сильным. Я два года все его тренировки записывала. Потом Тенину передавала, и он гонял нас по турчинской методе.
Игорь Турчин
Помню еще, болельщиков на турнире было очень много, набивались в залы, как сельдь в бочку. Я еще удивлялась, как им дали чемпионат мира — с такими-то тесными зальчиками, все равно как в нашем нархозе. Но вели себя зрители прилично, к нашей сборной доброжелательно относились.
Ну и за своих болели, конечно, так, как только они могут. Югославия — это все-таки гандбольная страна. Когда в таких проходят чемпионаты, это всегда праздник.
— Турчин умер спустя 20 лет — на гандбольной площадке в Румынии.
— Ну а что вы хотите: работа тренером, тем более женским — это сплошное напряжение. Я уже говорила, что ему всегда давление мерили. Ну и режим он не слишком сильно соблюдал. Хотя в этом его трудно винить, надо же было как-то расслабляться.
У каждого своя судьба. Мой Игорь ушел в 1992-м. У него была опухоль левой половины лица. Опять же такой работы не пожелаешь никому.
На какой-то турнир нас Тенин не повез — его отстранили от команды, уже не вспомню почему. Сыграли неудачно, потом разборки в спорткомитете, и наш тогдашний тренер — не буду называть фамилию — и говорит: «Мы проиграли из-за того, что Надя не забросила, когда надо».
Выходит, когда не надо было, я забрасывала, а когда требовалось, специально промахнулась, потому что с нами поехал не Тенин. И вот эту ерунду на полном серьезе разбирали.
Я тогда и подумала: нет уж, играйте дальше без меня.
— Сами тренером никогда не хотели стать?
— Звали, но сказала: ну уж нет, у меня и так муж умер из-за вашего гандбола.
Я же потом с технологического перешла в нархоз. Очень тяжело было учиться все-таки. Когда пришла после декретного на третий курс, то вообще растерялась, что так много уже упустила. Стыдно же плохо учиться. Я старалась, как могла, дотянула до пятого курса, но понимала в глубине души: это не мое.
Смотришь на все эти чертежи и думаешь: господи, куда я попала… Я и в школе черчение не любила, а оно, оказывается, на химфаке тоже необходимо. Тебе уже готовый проект дают — даже твоя фамилия стоит, но это ж надо идти к преподавателю защищать… Стоять, краснеть?
А команда наша тогда как раз перешла в нархоз и стала называться «Экономист». И я с легким сердцем сменила место учебы. В нархозе было проще и понятней. Помню, все девчонки тряслись: «Ой, как это нам бухгалтерский учет сдать?» А я смеялась, мне после технического вуза любой другой сказкой казался.
Диплом я получила со специализацией «товаровед промышленных товаров». Вначале Первомайский торг, потом Партизанский. Была завотделом, родила второго ребенка. Потом снова вышла на работу, приняла вначале небольшой магазин, а затем уже и побольше. Там и работала все время.
— Дети ваши тоже занимались гандболом.
— Катя и Коля тренировались, когда учились в школе. Но потом я сказала: «Никаких гандболов, никаких издевательств над моими детьми не будет».
— Но как же вы потом все оказались на Кипре?
— А вот так и оказались — тут очень много людей из Беларуси живет. Вначале уехала Катя, ее подружка пригласила. Через пару лет дочка вышла замуж. Живет на капиталистической стороне, на греческой.
А мы с Колей, невесткой и внучкой — на северном Кипре в городке у самого моря. У нас большая вилла, бассейн. Сад — яблоки, груши, апельсины, мандарины, лимоны. Все свое.
— Класс. Вам многие позавидуют.
— Жалею только о том, что не уехала сюда раньше. Тут же наши люди уже и по двадцать лет живут. Тогда за копейки все можно было купить. Сейчас, конечно, ситуация изменилась кардинально. И недвижимость совсем недешевая, и жить очень дорого.
Хотя можно ко всему приспособиться. Главное, чтобы ты мог позволить себе делать то, что хочешь, и жить там, где хочешь.
Но это уже от самого человека зависит…
Другие интервью в проекте «Old School»:
Анатолий Гантварг: чемпион мира по женщинам
Сергей Макаренко: из немецкого лагеря мы бежали через трубу
Людас Румбутис. Железный литовец. «С Киевом играть было легче, чем со »Спартаком"
Леонид Бразинский: первыми советскими рэкетирами были гандболисты
Быстрейший из быстрых. Невзошедшая звезда спринтера Сапеи
Ирина Железнова. «Играть в Афганистане отказались все. Кроме минского »Коммунальника"
Первая зимняя медалистка. Рита Ачкина: надо прожить еще пять лет
Непобитый рекорд. Ольга Клевакина: «Если бы не уехала в Солигорск, меня уже не было бы»
Культурный вид. Галина Савицкая: «Девчат Буяльского мы бы обыграли. При одном условии»
Молодая бабушка. «Девочки, не ищите принцев. Всем не хватит»
Евгений Веснин: «Ментальность наших футболистов — удовлетворяться тем, что есть»
Фото: личный архив Надежды Тениной, Александр Шичко, vesti.ua, Быстрый центр, kp.by.
Поделиться:
0
0
0
0
0
