21.11.23 13:16

«Играть в Афганистане отказались все. Кроме минского «Коммунальника»

Капитан легендарной волейбольной команды Ирина Железнова — новая героиня проекта «Old School».

Они прорубили окно в Европу сразу после легендарного гандбольного СКА. Волейболистки минского «Коммунальника» завоевали Кубок обладателей кубков в 1987 году. Выиграв перед этим два комплекта бронзовых медалей чемпионата СССР — лучшего клубного турнира Старого Света.

Казалось, что команда, ведомая харизматическим тренером Владимиром Черновым, о судьбе которого можно снять художественный фильм, вскоре подвинет с чемпионского трона «Уралочку» — детище еще одного нашего земляка, Николая Карполя.

Но, увы, из-за конфликта в команде Чернову пришлось уйти, а ведущих игроков с удовольствием пригласили к себе клубы с разных концов континента.

Капитан того великолепного «Коммунальника» Ирина Железнова уже 32 года живет в Бельгии — в самом старом его городе, по красоте и скорости движения жизни ничем не уступающему пресловутому Брюгге. Где, как известно, можно уверенно и спокойно залечь на самое дно…

Но это, конечно, стереотип, и жизнь волейболистки с волевой фамилией все так же состоит из тренировок и поездок — уже в тренерском качестве в системе клуба «Датовок». Но она с удовольствием находит для Bet News свободный вечер — чтобы вновь вернуться в команду своей мечты…

— Мои папа и мама были спортсменами, играли в волейбол за нашу Костюковку на первенстве Гомельской области. Я же занималась легкой атлетикой и танцевала. Но так как родители регулярно ездили на соревнования, то возили меня с собой.

Волейболом же начала заниматься в 15 лет. До этого показывала хорошие результаты в спринте, но из-за проблем с печенью тренировки прекратила. И вот тогда родители сказали, что от их любимой игры мне уже не отвертеться…

Серьезные тренировки начались через год, когда меня увидел Николай Алексеевич Нилов — главный тренер сборной области. Он позвал в команду, и мы начали играть в чемпионате БССР.

Николай Нилов с супругой Ларисой

Там меня снова заметили, и к нам домой приехал Геннадий Михайлович Янов — тренер «Искры». Она тогда играла в первой лиге чемпионата СССР. Но мама меня никуда не отпустила.

А вскоре я все же уехала в столицу — в школу-интернат высшего спортивного мастерства, проучилась там семестр, а потом поступила в нархоз. И тогда же меня пригласили на тренировку в команду мастеров.

— По сути, через два года после начала занятий волейболом. Случай незаурядный.

— Да, я тоже ни о чем похожем не слышала. Причем, техники у меня никакой не было — только огромное желание заниматься волейболом. Вот случай, чтобы вы понимали, настолько эта тяга была сильной.

Я заболела, но все равно собралась на тренировку. Мама же сказала, что никуда не пойду. И для надежности отходила меня ремнем. Я плакала, но не от боли, а от непонимания — разве можно пропускать тренировку?

— Следует полагать, что какими-то достоинствами вы все-таки обладали, раз за вами так охотились тренеры.

— От легкой атлетики у меня были быстрота и «физика». Я очень хорошо прыгала. Даже в Бельгии в свои 33 года у меня был самый высокий прыжок — 72 сантиметра.

При росте 174 мне ничего не оставалось, как повышать свои физические кондиции. Техника, понятно, у меня была своеобразная, не такая, как у Иры Горбатюк или Аллы Тетериной, которые занимались волейболом с детства и, конечно, уже имели за спиной хорошую школу.

Понятно, что поначалу полировала скамейку. Но как только я получала шанс выйти на площадку, то старалась играть так, чтобы тренер — а им тогда был Владимир Николаевич Козлов — продержал меня на ней как можно дольше. И со временем я стала игроком основного состава, а затем уже и капитаном команды.

— Козлов был сильным тренером?

— Ярким представителем школы Николая Карполя. Они дружили, и он многому у него научился. Зеркальное отражение — очень жесткий на тренировках и такой же папа, как и Карполь для своих девочек, вне их.

Это за границей есть администраторы, а у нас всех замещал один человек. И все мы очень сильно его боялись и уважали. Козлов мог сказать в лицо неприятные для каждой девушки слова: мол, ты толстая. Мог прийти в любое время в общежитие на Пушкина, где весь этаж был в распоряжении нашей команды, чтобы посмотреть, кто чем занимается. Моя задача как капитана заключалась в том, чтобы все девочки лежали в кровати в 11 вечера.

Но у нас ничего и не было, кроме тренировок. Мы никуда не ходили и вообще не знали, что такое кафе или ресторан. Сборы или в «Стайках», или в гостинице «Минск».

— Давайте найдем яркое воспоминание в тех серых буднях.

— Это, конечно, первая зарубежная поездка — в 1982 году в Афганистан. Тогда как раз отмечалось четырехлетие Апрельской революции.

— Довольно странный маршрут.

— Предлагали другим командам, но все отказались. А так как у нас опыта не было и вообще за рубеж мы никогда не ездили, то согласились. Вот сейчас думаю: какая же я была дура! У нас только одна Надя Быкова сказала: «У меня ребенок, и я боюсь!» И осталась дома.

Это был какой-то сплошной страшный сон. Летели через Пакистан, вышли из самолета и сразу увидели человека с автоматом. Дальше они сопровождали нас везде. В гостинице не было никого, кроме нас и автоматчиков.

Поехали играть в Кабульский университет, на входе такие же люди с оружием в руках. Всех зрителей прощупывали до последнего шва. Ни одной женщины на трибунах не было, и в свою привычную спортивную форму нам пришлось внести коррективы — вместо плавок играли в длинных брюках. Понятно, что у соперниц был низкий уровень, и никаких проблем мы не испытали.

Затем опять же в сопровождении солдат мы отправились в магазин. И вот там получили главный бонус, вернувшись домой самой модной командой Советского Союза. Как ни странно, но суточных нам хватило и на дубленку, и на джинсы.

А потом нам дали другой выезд — уже на Мальту. Родина решила наградить нас за поездку в горячую точку. Никакой спортивной составляющей не было и на этот раз — соперник оказался такого же низкого уровня, но мы наслаждались Средиземным морем, и жизнь нам казалась сказкой.

Вообще то время приятно вспоминать. Помню, меня на вокзале перехватил Козлов, когда я собиралась уезжать в Москву — в столичное «Динамо» к легендарному тренеру Гиви Ахвледиани, выигравшему со сборной страны две Олимпиады.

— Хорошие условия предлагали?

— Нет, речь об этом вообще не шла. Мне было лестно поехать в большой клуб к большому тренеру, который проявлял интерес к совсем еще молодому игроку. Но вот как-то же Козлов разведал…

Ну а потом пришел Владимир Семенович Чернов. Поначалу был вторым тренером, а затем нам объявили, что теперь он будет главным.

— Почему убрали Козлова?

— Этого я не знаю. Кто-то говорил, что он ушел сам. Кто-то — что ему помогли. Это сейчас я бы поинтересовалась, а тогда мы и рты открыть не могли, что вы…

И начался у нас совсем другой волейбол. Чернов привез с собой из Украины Галю Шевцову и Ирочку Горбатюк, пригласил из России Таню Степанову, Ирину Ярковенко и Таню Шаповалову.

Команда сразу резко прибавила. Чемпионат 1982 года мы закончили восьмыми, дальше стали пятыми, потом четвертыми и снова пятыми. А в сезонах 1986 и 1987 годов выиграли бронзовые медали чемпионата страны.

— Что изменилось в тренировках?

— Совсем другой уровень работы. Чернов был прекрасным тактиком и не являлся приверженцем штанги — в отличие от своих предшественников. И я как тренер скажу, что он был прав — прыгучесть и выносливость вполне можно поднять и без металла.

И еще он не был таким жестким, как Козлов. Скорее, куда более хитрым. Прекрасный психолог, тут уж не отнимешь. Знал, что и кому в какой ситуации говорить. Понимал, например, что если я не в настроении, то ко мне лучше не подходить.

Приходил к основным игрокам домой и вел беседы. Козлов очень резкий, у него так — или белое или черное. А здесь было за версту видно, что Чернов прошел хорошую школу советского волейбола, выигрывал медали чемпионатов, европейский кубок (Кубок обладателей кубков в 1977 году. — прим. Bet News). Он уже много знал о волейболе и волейболистках и понимал, как добиваться максимального результата. А это работа не только на площадке, но и за ее пределами. Не только кнут, но и пряник.

Владимир Чернов

— О чем же, интересно, он с вами разговаривал?

— Пусть это навсегда останется между ним и мной. Думаю, с каждой девочкой он находил свои темы, к каждой был свой подход в зависимости от характера и мотивации игрока.

И он так построил команду, что она была как одна семья. Мы жили только волейболом, только достижением максимального результата — во всяком случае, поначалу.

Конечно, не то чтобы прямо вся команда ходила, взявшись за руки. Но у нас была своя группка — я, Горбатюк, Степанова, Ярковенко. После игры ехали ко мне домой, ели, отдыхали и обсуждали события на площадке. А потом, когда все закончилось, мы как-то резко разбежались.

Я ведь потом приезжала в Минск — в двухтысячных, когда Чернов уже не тренировал и, по сути, сидел дома с ампутированной ногой. Привезла ему хороших сигарет, и он был очень этим фактом доволен. Стал говорить что-то, что я или не знала, или не помнила, но суть сводилась к тому, каким хорошим человеком и игроком я была.

Рассказывал, что собирался написать книгу, но, видимо, не успел этого сделать. А жаль, было бы интересно почитать. Потому что даже я, капитан, не знала многого из того, что он мне рассказал тогда, во время нашей с ним последней встречи.

Впрочем, мне потом сказали, что моей фамилии в той книге не было бы.

— Женские интриги. Как-то журналисты попросили Чернова назвать команду его мечты — за все время тренерской карьеры. И вас он назвал первой, а потом еще трех игроков того знаменитого «Коммунальника» — Горбатюк, Степанову и Тетерину.

— Ой-е-ей… Я не знала. Значит, прощаю все обиды, которые на него были. Хотя нет, я простила еще тогда, когда приехала к Чернову. Жизнь идет и заставляет смотреть на происходившее уже под другим углом.

Но давайте вернемся в то время. Ира Малиночка — это девичья фамилия Горбатюк — вообще вписалась в нашу команду идеально. Она и отдавала, и забивала, была очень полезным и классным игроком — неспроста Карполь потом пригласил ее в сборную Советского Союза.

Ира быстро стала любимицей Чернова, как и Оксана Образцова. Но Оксана была ниже нас по уровню. Зато очень красивая девушка. И главный тренер упорно возил ее на все туры. Мне кажется, исключительно для того, чтобы если где-то определялась Мисс турнира, то и этот титул уехал в Минск.

Впрочем, знаете, что самое главное в нашей команде? В ней не было лентяев. Мы пахали, как папа Карло. Каждый день у нас были по две тренировки, по средам одна плюс сауна и массаж. Витамины — фармакологическое обеспечение тоже было неплохим.

«Коммунальник» (слева направо). Верхний ряд: тренер Евгений Смоляк, Оксана Образцова, Ирина Ярковенко, Ирина Железнова, Наталья Табола, Владимир Чернов, Тамара Захаревич. Нижний ряд: Ирина Горбатюк, Елена Малетько, Наталья Козлова, Алла Тетерина, Галина Шевцова, Татьяна Степанова.

А еще учеба — я, например, заканчивала нархоз. И одно время у меня вообще были три тренировки. Первая с 7 до 8:30, потом институт, затем снова тренировка, и вечером опять в зал.

— Это довольно странно. Нормальные студенты учились в ИФК.

— Моя мама очень хотела, чтобы я стала товароведом. Да я и сама видела свое будущее только в этой профессии, в жизни не собиралась быть тренером. Я хорошо сдавала все сессии. Брала учебники во все поездки и читала их по дороге на тренировки.

Хотя мне так понравилось учиться, что я захотела получить и второе образование. Поступила в ИФК. Проучилась там год и уехала играть в Венгрию. Думаю, мои документы и сейчас еще там лежат.

— За личной жизнью девчонок Чернов следил?

— Козлов — да, Чернов — нет. Хотя я уверена в том, что в команде у него был свой человек и он знал все, что происходило внутри коллектива. Это нормальная практика для тренеров в женской команде. Не знаю, кто был этот человек, но я всегда поражалась уровню его осведомленности.

— Как материально была обеспечена команда?

— На уровне. У меня была машина, получила однокомнатную квартиру на Мирошниченко. После замужества — двухкомнатную на Заславской. Все-таки нашим спонсором было министерство жилищно-коммунального хозяйства. Они ходили на все наши игры, и мы тоже к ним — в гости. Ну и по роду занятий мы все были прикреплены к министерству.

— Это как?

— У меня была работа с цветами в оранжерее ЖКХ. Понятно, я там никогда не была.

— За такое в Луганске Чернов и погорел, когда первый секретарь ЦК компартии Украины Владимир Щербицкий решил расправиться с первым секретарем Ворошиловградского областного комитета КПУ Владимиром Шевченко. Игроки «Искры» были трудоустроены на машиностроительном заводе, и именно главный тренер получил за это 8 лет.

— Знаю, девочки потом приезжали к нему в места заключения. Даже тренировались там, готовясь к дебюту в Кубке обладателей кубков, который впоследствии и выиграли. Ну а то, что они были где-то официально трудоустроены… По-моему, так было во всех командах мастеров.

— Он часто вспоминал о тех временах?

— Я много знаю о том, что было, от девочек, которые играли в Луганске, мы с ними дружили. Но сам Чернов никогда об этом не говорил, а мы и не спрашивали. Это сейчас я бы поинтересовалась таким впечатляющим фактом из тренерской биографии. А тогда — что вы! Мы такие забитые были…

Я, когда приехала играть в Бельгию, сидела дома и ждала, когда придет тренер, чтобы проверить, чем я там занимаюсь. А когда он не приходил, то говорила мужу: «Слушай, Игорь, ну это ненормально, какая тут свобода, всем все равно, чем ты занимаешься».

— Опять же в интервью Чернов рассказывал, как в 1985 году на туре в Одессе его заставляли сдать матч «Уралочке», боровшейся за чемпионство с ЦСКА. Звонили и из Минска, и из Москвы. Но он отказался это сделать, а заведенная этим команда просто разгромила воспитанниц Карполя — 3-0.

— Победу помню, но все нюансы, связанные с ней, из памяти стерлись. Но мы точно не знали, что кто-то уговаривал Чернова сдать игру. Он нам об этом ничего не говорил. Но тогда да — эта победа очень помогла москвичкам в борьбе за первенство в чемпионате, который они потом и выиграли.

Чернов всегда был очень спокойным в раздевалке, он не говорил ничего лишнего. «Девочки, вы можете все, поэтому просто покажите, что не зря так много работали». Мы действительно были так спаяны и сыграны на этих тренировках, что не испытывали трепета ни перед одним клубом Советского Союза.

У нас была своя спортивная злость, и особенно хотелось выиграть у той же «Уралочки», ЦСКА и алма-атинского АДК — это были лидеры советского женского волейбола.

— Карполь тогда тоже был эмоциональным и экспрессивным?

— Он всегда был таким. Помню, наш бельгийский клуб попал на «Уралочку» в еврокубке, и он кричал здесь на весь зал: «Вы что, с одной Железновой справиться не можете?» Ну и еще кое-что добавлял. Хотя после игр мы с ним довольно приятно пообщались. Он стал уже поспокойнее, все-таки возраст дает о себе знать.

Николай Карполь

Но тогда в чемпионатах Союза, он, конечно, давал волю эмоциям на полную катушку. Те, кто слышал это впервые, были в шоке, но сами девчонки, знаю, к этому стилю уже привыкли. И, кроме того, они его реально уважали.

Но я вам скажу, что в Бельгии я тоже немножко Карполь. Так же кричу на девчонок и вечно от них что-то требую. И они тоже уже привыкли к моему стилю ведения игры.

Вообще ведущие советские тренеры были большей частью людьми импульсивными. И неординарными.

— Это да. Опять же из Чернова: «Опытные тренеры моделировали ситуацию, когда надо было сбросить напряжение или переломить ход неудачно складывающейся игры. Один мой коллега на матче чемпионата страны закричал на свою воспитанницу так, чтобы было слышно всему залу: »Да за такую игру я тебя сейчас…!« На что та ответила: »Ай, вы только обещаете…« Народ на трибунах рухнул, девчонки захихикали, команда получила заряд энергии.

— Хм, кто бы это мог быть… Скорее всего, Юрий Курильский — тренер одесского »Медина". По своей сути настоящий одессит с великолепным чувством юмора. Он мог, тем более что и публика там была благодарная. По уровню боления, на мой взгляд, лучшая в Союзе.

А вот вам случай из практики самого Чернова. Приходим на вторую тренировку — абсолютно пустые и уставшие. Ничего не хочется делать, даже разговаривать друг с другом не можем. Владимир Семенович это все замечает, заходит в тренерскую, а спустя минуту выходит оттуда, облаченный в какой-то нелепый наряд.

Цветные шорты, на голове какая-то дурацкая повязка, яркая майка — и, самое главное, невозмутимое выражение лица. Словно он облачен в свой выходной костюм. Стоит перед нами во всем этом клоунском наряде и явно наслаждается лицезрением наших вытянувшихся лиц. А потом мы начинаем гомерически хохотать — и он вместе с нами. Ну а затем мы начинаем работать — с совсем другим, приподнятым, настроением.

Вот что мне нравилось в Чернове, это его умиротворенность. Самый спокойный тренер Советского Союза. В игре вообще не нервничал. Резкий контраст с тренерами других ведущих клубов.

Алма-Ату тренировала женщина — Нелли Щербакова. Карполь номер два. Я вообще не помню, чтобы она когда-нибудь спокойно говорила во время игры. Постоянно кричала на девчонок, и те так ее боялись, что во время перерывов даже не решались смотреть ей в глаза. Но, в отличие от Карполя, она была жесткой и в игре, и в жизни. Про таких говорят — баба-огонь.

Ахвледиани — опять же старая школа. Мне как-то прислали фотографию — Гиви выстроил свою команду и проверяет маникюр у девочек. И я знаю, что тем, у кого длина ногтей будет чуть больше нормы, не поздоровится. Чернов такой ерундой не занимался.

— В какой город СССР было ездить приятнее всего?

— В Одессу. Во-первых, мы дружили с девчонками. Во-вторых, там был очень вкусный рынок. А одесситки, когда приезжали к нам, покупали конфеты от «Коммунарки» и бежали в магазин за льном. Из Ташкента мы везли дыни, из Алма-Аты — какие-то восточные сладости.

— А что можно было привезти из Челябинска?

— Ну да, особо нечего. Там в магазинах все было по талонам. Зато мы отъедались в «Пельменной» — пельмени там действительно очень вкусные. Это кафе, уверена, помнят все команды. Свердловск тоже не был каким-то особенно ярким городом. Мы туда вечно попадали зимой, и он точно не оставлял впечатления места, где хотелось бы жить.

В 1993 году приехала играть туда со своим бельгийским клубом. В отеле были обнаружены здоровенные тараканы, и это стало причиной грандиозной паники у всех девчонок — они, кажется, вообще увидели их впервые в жизни. Меня этот факт, признаться, мало удивил, но я тоже разводила руками: мол, ну как же так…

— Как обстояли дела с международными выездами у «Коммунальника»?

— Не очень здорово. Товарищеские матчи в Польше и только один крупный турнир в Таиланде. 30 команд и сумасшедшая жара в зале. Перед решающим матчем с японками у меня заклинило спину. Помог их врач, аккуратно вставивший позвонки. Мы победили, мне дали приз лучшему игроку турнира, Ярковенко — лучшей нападающей.

Но опыта международных встреч у нас все равно было мало, и стартовали мы в Кубке обладателей кубков с опасением. Оно немного развеялось после того, как обыграли венгерский «Тунгсрам» и вышли в «финал четырех» в Измире. Это уже было неплохим достижением, но в итоговую победу, признаться, не очень верилось. Нам противостояли серьезные клубы из Югославии, ФРГ и Италии.

Конечно, международный кубок — это совсем другие эмоции. Ты играешь уже не только за клуб — за весь СССР. Выходишь на площадку — мурашки по коже. Еще и от того, что понимаешь: на родине за тебя болеют все родные, близкие и вообще совсем незнакомые люди.

Степень мобилизации тогда была просто нереальной, и в решающем матче мы-таки обыграли главного соперника — итальянскую «Паллаволо Нельсен».

Дома все были в шоке и встречали нас, как космонавтов. Только и ходили, что по торжественным приемам. Вторая команда республики, которая выиграла еврокубок — после гандболистов СКА. Этим все очень гордились. Ту победу однозначно ставлю выше двух бронз чемпионата СССР. Совсем другой уровень и совсем другие эмоции.

— Если все было так хорошо, то почему команда потом взбунтовалась против главного тренера?

— Половина стартовой шестерки — я, Ярковенко и Горбатюк — ушли рожать, и Чернов, похоже, на нас обиделся. Хотя и заранее знал о таких наших намерениях.

Все-таки мне было уже 28 лет, за спиной несколько неудачных попыток забеременеть. И когда судьба поворачивается к тебе лицом, то этот подарок надо принимать.

Ну и вдобавок Чернов сильно изменился. Он начал нервничать, что-то начало всплывать наружу, вдруг стало понятно, что теперь он занимается не объединением команды, а скорее, наоборот. Одной что-то сказал про другую, а той, наоборот, про ту…

Когда я родила, он ко мне даже не пришел. В отличие от Горбатюк, к которой привел еще и съемочную группу, они там целый фильм сняли. А как нам с Яриком ко всему этому относиться? Хотя мне все равно было на самом деле.

Я вышла на тренировки через четыре месяца. Ребенок сидел в раздевалке с нашей массажисткой. Советская школа. Тренируюсь и пью воду, чтобы молоко было. Нынешние спортсмены этого, конечно, не поймут, но тогда были другие времена. Таких фанатов, как я, хватало.

Ярик уже вся поломанная была. Но мы же привыкшие к черновским нагрузкам. А когда у тебя ребенок, то все внимание на него, внутрикомандные дела отходят на второй план. Хотя было понятно: происходит что-то не то.

Взбунтовалась главным образом молодежь, написала письмо, которое я не подписала. Но, видно, просто настало то время, когда Чернову надо было уходить.

Я уехала в 1990 году. У меня был контракт с итальянской «Анконой», союзный спорткомитет договорился. Правда, туда я должна была ехать одна. Но мой мальчик после Чернобыля родился не очень здоровым, и понятно, что оставить его в Минске я никак не могла.

И в тот же вечер мне звонят те самые венгры, которых мы прошли перед финалом Кубка кубков. На следующий день я отправляюсь к ним вместе с семьей. Спорткомитет за это на меня сильно обиделся, но что поделать…

Думала, поиграю немного, но откуда тогда было знать, что уйду с площадки только в 45?

— Говорят, что, приехав из Союза, наши первые легионеры чувствовали себя счастливчиками, попавшими на курорт.

— 100 процентов. Год провела в Венгрии, потом переехала в Бельгию. Я уже говорила: вначале дома ждала тренера. Затем сама стала тренером и началось: «У меня сегодня день рождения, я на тренировку не приду», «У меня день рождения бабушки, и я тоже не приду». После игры заходишь в кафе, а там люди сидят с пивом и сигаретой в руке. Для меня это было дико.

На тренировках от меня все шарахались, я орала на всех в лучших традициях тренера из СССР. А сейчас говорят: «Ира, ты стала совсем другой». Ну, наверное, все-таки 32 года прошло…

Собиралась уехать всего на сезон-другой, но здоровье ребенка улучшалось с каждым годом, потом муж нашел работу. А затем умерли родители. Рано: мама в 65, папа в 67. И я задержалась.

Хотела открыть волейбольную школу в Минске, план даже написала, договорилась с людьми, но не срослось. У меня давно уже диплом тренера, три года училась на фламандском языке, чтобы его получить — без этого тренировать не допускают.

Раньше мы были вторым клубом страны, но сейчас уровень упал, и наша городская команда играет во втором дивизионе. Я ушла из взрослого волейбола — очень устала. Работаю с детскими командами — 15 и 12 лет. В феврале будет 65, надо вести более спокойный образ жизни. Без нервов и переездов.

В Бельгии сейчас развиваются только футбол и велоспорт. Все лучшие волейболистки уехали за границу, а здесь уровень очень сильно просел. Смотрю иногда матчи и думаю, что теперь и я могла бы быть там не худшей.

Что касается остального, то для местных навсегда останусь «русской». И именно поэтому меня никогда не признавали лучшим игроком и тренером страны. Только третье место, выше не давали)

Они вообще раньше не знали, что Россия и Беларусь — это разные страны. Это сейчас, в такое тяжелое время, начали немного разбираться. А раньше все: ты, Ира, русская. А Россия — это у них водка и матрешка. И тебе все время надо доказывать, что ты не такая, что мы, белорусы, другие.

— А сами-то бельгийцы какие?

— Приветливые. Обязательно поздороваются с тобой на улице, но внутрь себя не пустят. Там все закрыто. Не то что я привыкла — всю жизнь дверь квартиры нараспашку.

Ну и особенности: я живу в самом старом городе страны — Тонгерене. 12 километров до Голландии, ездим туда кофе пить. 60 км до Германии, Франция тоже рядом. Ярковенко по идее недалеко, в Швейцарии, преподает физкультуру в частной школе, где учатся дети очень богатых родителей, в частности, сын певицы Валерии.

— Футболисты «Динамо» регулярно отмечают юбилеи своих побед…

— У нас такой традиции нет. Жизнь всех разбросала. Горбатюк живет во Франции, Наташа Табола в Израиле, Таня Степанова в Канаде или в США, следы ее потерялись, Наташа Козлова тоже где-то за границей. Только с Ярковенко и вижусь. Ну и еще с Тетериной, когда бываю в Минске.

Так что, наверное, уже не судьба нашей команде собраться. А жаль, нам есть что вспомнить. Мы ведь так и остались единственной белорусской женской командой, которая выигрывала еврокубок, да?