Теперь-то мы точно знаем, что в команде без литовца нельзя. Кто еще будет заниматься организацией памятных мероприятий? Например, надвигающегося 40-летия бронзового успеха минского «Динамо» в чемпионате СССР. Или такого же юбилея славной победы в году прошлом.
Людас Румбутис с легкостью замкнет на себе и музыкальный блок банкета. В восьмидесятые он был главным диджеем клубного автобуса, и осведомленные люди точно знали, у кого в Минске одна из лучших коллекций современной западной музыки.
А в двадцатых нового века он и сам отыграет сольный концерт, благо по-прежнему тренируется с гитарой по несколько часов в день. Спортом занимается реже, но находится в такой форме, что и сегодня готов загнать ветеранские футбольные рекорды на недосягаемую высоту, отыграв хоть тайм, хоть два. И даже выйти потом на серию пенальти.
Но только не в ворота — Людас Ионович признается, что за время карьеры играл на всех позициях, кроме этой. Впрочем, главным достижением эксперта Betera нам кажется другой, абсолютно невероятный, факт.
Это практически идеальное состояние его пресса. У многих куда более одаренных игроков такого не было даже в лучшие годы карьеры. А здесь вот поди же... Румбутис, которому скоро стукнет 68, никогда не стеснялся повторять, что в чемпионском «Динамо» он был рабочей лошадкой. Но это какая-то суперлошадка.
«Литовец!» — лучшее объяснение всегда давал его коллега по «Динамо» тех времен Анатолий Байдачный. О нем, об Александре Прокопенко, Юрии Пудышеве, Сергее Боровском, Сергее Алейникове, Георгии Кондратьеве и других легендарных игроках поколения в нашем большом и познавательном интервью…
— Каждому литовскому спортсмену принято задавать два вопроса. Сколько его родственников было среди «лесных братьев»? И почему он не стал баскетболистом?
— Мой отец родился в 1924 году и, когда война началась, не подходил для призыва по возрасту. Когда же Советы вернулись в 44-м, то его забрали в армию, и он по определению в «лесные братья» попасть не мог. У меня из родни никого в «братьях» не было.
Но, что интересно, когда в родном Тельшяе был семейный праздник, мы собрались и пошли из центра на родину прадеда пешком. Прошли километров двенадцать, и по пути нам показали пару землянок, где прятались «лесные братья». У меня глаза на лоб вылезли — ну как же так, совсем небольшой лесок! Человек 50 окружат, и никуда оттуда не денешься. Но ведь было…
Как говорил Байдачный: «Эй ты, нерусский, у вас в Литве в 1970-м году сарай сгорел, а там танк стоял». На самом деле движение было очень серьезное, последний «брат» вышел из леса и сдался в 1963 году.
В Тяльшяе был весьма приличный женский баскетбол, а мужского почему-то не было. Зато футбол летом и хоккей зимой, улица на улицу, район на район. Потом мы на «Кожаном мяче» своей сборной стали третьими в Литве среди маленьких городов.
Тогда в городе с населением 15 тысяч только взрослых команд было 16, в двух лигах играли. У меня первая нормальная тренировка случилась в Паневежисе в 1971-м, когда поступил в спортивную школу-интернат. До этого нам тренер просто кидал мяч, и все его гоняли по полю.
— Как вы оказались в Минске?
— Меня прицепом пригласили. Юзеф Юргелевич пару лет провел в «Динамо», а потом мы с ним играли в «Жальгирисе». И вот в 1975 году минчане приехали звать к себе Витаутаса Дирмейкиса. Они как раз вышли в высшую лигу.
А Юргелевич сказал: «Ребята, возьмите еще и Румбутиса». В итоге только я в Минске и оказался. Дирмейкис прикинул, что в «Динамо» он будет получать в два раза меньше и решил остаться в Вильнюсе.
Второй нюанс — я учился в пединституте. Поделился с начальником команды: «Ведь меня могут в армию загрести». И услышал в ответ: «Мальчик, это твои проблемы! Знаешь, где оказывались наши лучшие игроки? Во Владивостоке!» И только потом их забирали в смоленскую «Искру», где они по первой лиге и «служили» дальше. Меня такой вариант не устраивал.
К тому же я жил в общежитии на тренировочной базе — в крошечном номере, где из мебели были только кровать, тумбочка и шкаф. Я был на стажерской ставке в 110 рублей, которую продолжал получать, играя в течение года за основной состав.
— Все сложилось.
— В Минске я практически сразу получил квартиру, хотя поначалу играл в дубле. А до этого мы жили вместе с двумя другими новичками команды Курнениным и Пудышевым в общежитии под часами.
— Это серьезная школа.
— Согласен. У нас в Вильнюсе не было такого, чтобы сразу сбегаться в круг и что-то праздновать. Все понимали, что сейчас ты играешь и получаешь деньги, которых затем может не быть. И потому каждый дорожил здоровьем, репутацией и местом в составе. А тут наоборот — Юра Пудышев сразу проявил организаторские качества, и команда начала сплачиваться и за пределами поля.
— Чем удивил Минск?
— Я офигел от ширины улиц. Проспект Гедиминаса как одна сторона проспекта Ленина. Все в шапках, а в Литве их никто не носил. И, кроме того, я же поначалу хотел отказаться от Минска.
Сказал Юргелевичу: «Как я там буду общаться? Я ведь белорусского совсем не знаю». Тот поразился: «Ты что, совсем дурак? В Минске никто на белорусском не разговаривает!»
Мне это показалось довольно странным, как же так: в республике никто не говорит на родном языке? Но потом я в этом убедился — человек, общавшийся на белорусском, стопроцентно был жителем провинции.
Ну и еще тот же Байдачный... На тренировках постоянно слышал от него: «Но ты, колхозник!» В Литве это самое большое оскорбление. Я поначалу не знал, что делать. А потом понял, что для белорусов и россиян такое обращение — норма.
Хотя они между собой тоже отличались. Все-таки у россиян больше нахрапистости. Ни Байдачный, ни Курненин никогда за словом в карман не лезли. А тот же Серега Боровский, Прокоп или Петя Василевский не такие. Более плавные, что ли. Вначале подумают, а потом только скажут.
С командой тогда работал Евгений Иванович Горянский — в тренировочном плане дядька вообще идеальный. «Ребята, ну давайте выйдем, погоняем в »квадраты«.
В 1975-м я вместе с »Жальгирисом« был в Польше и купил себе там нормальный прикид — джинсы, рубашку, куртку модную и еще очки от солнца. И вот во всей этой красоте как-то захожу в динамовскую раздевалку, Горянский уже там. »Ничего себе игрок зашел, я на его фоне как колхозник…« С тех пор и его начали называть Колхозником.
А после него пришел Базилевич и как стал всех дрючить… Более профессионального тренера я в своей жизни не встречал. У него все было расписано, расставлено и на все имелось объяснение.
Тренировочный процесс рассчитан на профессионалов — в том плане, что если ты выходишь из отпуска, то должен быть готов. Помню, перед сезоном 1977 года он нас собрал, провели пару тренировок и поехали на тестирование в Уручье.
Три километра в нашей группе бежал Прокоп — он всех обгоняет и последние двадцать метров добегает спиной вперед. Базилевич на него глаза вытаращил: »Ты чего творишь?« А у Саши здоровья было немерено, выносливость от природы просто феноменальная.
Базилевич любил таких. У него тренировки короткие, по часу с небольшим, но очень насыщенные, все на специальную и скоростную выносливость. Ну и таких четыре штуки в день. Последняя в бассейне — там надо было определенное количество метров проплыть.
— С ним из Киева приехали еще Петрашевский и Зеленцов.
— Петрашевский — классный мужик, начальник команды. Зеленцов — тренер по физподготовке. Работа у него была на отстрел. В »Стайках" в лесу есть спуск с горы. Надо сделать 15-20 прыжков вниз, подтягивая ноги к груди. Потом вверх. И таких серий по семь туда и обратно.
— Упражнение явно не здоровое и не полезное.
— Совсем не полезное! Из того же ряда бег с партнером на руках — уходят тазобедренный и крестец. На плечах с партнером по идее можно бегать, но с прямой спиной это никак не получится. Поэтому она вам спасибо тоже не скажет.
— Всем этим набором футболисты обязаны хоккейному тренеру и неистощимому выдумщику Анатолию Тарасову.
— Когда он в 1975 году пришел тренировать футбольный ЦСКА, то ребята играли в футбол с блинами! О чем тут говорить? Сделал из футболистов команду штангистов. В итоге с трудом избежали вылета из высшей лиги.
Меня всегда удивляли люди, которые считали, что главный залог победы — это физическая форма и умение бегать по полю, не останавливаясь, в течение 90 минут.
Смотрю как-то футбол с одним белорусским тренером. Нападающий прошел к воротам и не забил. «А чего он не бежит в оборону? — Так Роналду тоже не бежит, он ведь нападающий. — Не, мне такой футбол не нужен, твой Роналду у меня не играл бы…»
— Не могу не спросить про Леонарда Адамова, у которого вы поначалу тренировались в дубле. Считается, что в его трагической смерти виноват кто-то из приехавших специалистов.
— Досконально ту ситуацию я не знаю. Могу сказать только то, что Адамов был очень порядочным человеком. Нас, молодых, все время поддерживал. Он был грамотным тренером, его все игроки любили. Потому что относился к ним как к своим младшим товарищам.
«Ну что, ребята, нас мало, но мы в тельняшках. Дадим бой?» — так он любил говорить. Я о нем прекрасного мнения — как и о Горянском, кстати. Умные, интеллигентные, эрудированные люди.
Но как специалист Базилевич, конечно, номер один. Тогда у многих советских тренеров понятия стиля не было. А он приходит на тренировку — все отутюжено, отглажено. И знает, что делать и для чего, какой игрок какую задачу решает.
Минус был только один — при неудачах он очень быстро находил крайних. И это, признаться, мало кому нравилось. Его сняли в мае 1978-го, когда конфликт с группой ведущих игроков достиг апогея.
Вообще вся эта киевская школа Лобановского началась, по сути, именно с Базилевича. Это он заложил ее основы, но судьба распорядилась так, что на первый план выдвинулся Валерий Васильевич и все лавры этой системы достались ему.
Во главе угла у Базилевича стояла физуха, он запрещал перепасовку в центре поля. Все через фланг. А это не в стиле Пудика, Прокопа, Байдачного, всегда тяготевших к спартаковскому стилю.
Малофеев пришел, посмотрел, как мы воплощаем в жизнь заветы Базилевича, и сказал: «Ребята, да что вы мучаетесь, играйте в футбол». И это сильно нас подкупило.
С Эдуардом Малофеевым
— Считается, что при нем команда раскрепостилась.
— Так и было. Но надо понимать, что сезон 1978 года складывался для нас тяжело, а львовские «Карпаты» — главные конкуренты в борьбе за путевку в высшую лигу — были в полном порядке. Их ведущий форвард Степан Юрчишин вызывался в сборную СССР — единственный из первой лиги.
Следует учитывать и то, что «Карпаты» сильно страховались от поражений. У них был невероятный административный ресурс.
С «Жальгирисом» они договорились заранее, еще в первом круге, что если им понадобится победа в Вильнюсе, то они ее получат.
Мы это узнали и решили вопрос по динамовской линии. Говорят, потом в Вильнюсе замели специально обученного человека, приехавшего с крупной суммой денег — аккурат перед их игрой в 38-м туре.
В итоге «Жальгирис» уперся и выдал игру сезона, львовяне сравняли счет буквально перед финальным свистком. И вот именно это потерянное ими очко и дало нам возможность продолжить борьбу за путевку.
Последняя игра была в Минске, они опережали нас на одно очко, и их устраивала и ничья. Нам нужна была только победа.
— Вопрос: а почему литовцы нам все это рассказали? Может быть, с резоном — минчане, если дадите больше, мы вообще костьми ляжем?
— Нет, в Минске это было без шансов. У нас чересчур все запартиено — я такое слово сейчас придумал. Почему Дирмейкис не хотел ехать? Он имел к своим 160 рублям три-четыре доплаты, и выходило 600. А в Минске 250 минус налоги.
…Дома же, на «Тракторе», мы сделали все, что от нас зависело, и выиграли 3:0.
— В решающем матче за чемпионство 1982 года динамовцы одержали волевую победу над «Спартаком», после которой в Киеве сказали, что тот поединок был договорным.
— За несколько матчей до конца чемпионата мы играли в Кутаиси, и там меня буквально вынес с поля один долбанутый защитник — бамбуковые вставки в щитках разлетелись в клочья. В Москву я не поехал и, что там происходило, не знаю.
Но давайте вспомним закавказский выезд киевлян в двух последних турах — 5:1 в Тбилиси и 3:2 в Ереване. Невероятно удачливая игра в городах, откуда привезти очки очень трудно, особенно если эти команды в порядке. А они тогда были в большом порядке.
— Ваш день в футболе — это когда? Вспоминается культовый матч с «Раба ЭТО» в Кубке чемпионов-1983/1984, когда вы довершили разгром, забив шестой мяч. Ну и, конечно, выезд в грозный Киев в 1983-м, где один из голов тоже на вашем счету.
— А вот и нет. Самый памятный матч — это Вильнюс, 1978 год. Первая лига. Накануне отыграл за дубль, забил. Вернулся в гостиницу к 12, все-таки места родные, было с кем встретиться.
Сижу в запасе на встрече основных составов. Горим 0:1, и где-то на тридцатой минуте удаляют Василевского, а Янушевский получает травму — выхожу вместо него.
Во втором тайме получаю мяч в своей штрафной и делаю рейд в чужую, там на замахе убираю двух защитников и вратаря, отдаю Курненину, и он закатывает в пустые ворота — 1:1. С трибун тут же: «За сколько мешков картошки продался?» В 1983 году мы сгорели «Жальгирису» 1:2, но я получил приз лучшего игрока.
— Все у вас на Литве завязано.
— Просто на «Жальгирис» меня настраивать не надо было. Помню, как-то Малофеев надолго посадил в запас, и я решил поговорить с Беньяминасом Зелькявичюсом, который тогда тренировал Вильнюс. Но он предложил сначала пробиться в состав. На этом наш разговор и закончился. Ребята, я уже три года в высшей лиге играю, а вы туда только вышли…
Это, конечно, не понравилось, хотя, как я потом узнал, мне и не удалось бы туда уехать. Динамовское начальство откуда-то прознало о нашем разговоре и на всякий случай распорядилось ни в коем случае не разрешать гражданину Румбутису квартирный обмен Минск — Вильнюс.
— Однако не могу не затронуть тему чрезвычайно удачных выездных матчей минчан против киевлян на их поле.
— Пять лет им не проигрывали, начиная с 1981-го: три победы и две ничьи. И не скажу, что у нас был на киевлян какой-то особенный настрой. Просто наша манера игры им не подходила. Физически мы им не уступали, а комбинационно наплести в спартаковском стиле могли.
С москвичами было труднее. Очень сложно играть против короткого паса. А когда дают на 30-40 метров, то смекалка хорошо работает. Один на перехват, другой страхует. Даже Беланов и Блохин убежать не могли. Я прилично бежал, Боровский еще лучше, Гоца вообще ветер. А «Спартак» вроде и пытаешься перекрыть, а Гаврилов или Черенков уже в другом месте. Непредсказуемые ребята.
— Кстати, как в то время в Минске обстояли дела с фармакологией?
— Никак. «Но-шпа» или «элеутерококкч». Мы тупо были здоровыми ребятами. Даже согревающую мазь «Финалгон» покупали за свои деньги, из Венгрии привозили. В аптеках же ничего не было.
— И все же надо бы вспомнить «Раба ЭТО» в Кубке чемпионов и ту знаменитую победу 6:3.
— На пресс-конференции после матча журналисты сказали: «Вот, Людас хорошо убежал в центре поля». Валера Мельников тут же отметил: «Когда за тобой бежит вся Венгрия, то еще не так побежишь…»
А мы, когда готовились к игре, отметили: у венгров в обороне медленные игроки, и они часто делают искусственный офсайд. И вот тут у Валеры мячик, вижу, что они на меня выходят — ну, я и рванул. В домашнем матче тоже мог забить, исполнял с угла вратарской, но кипер потянул. Но тогда мы тоже уверенно победили — 3:1.
С «Грассхопперсом» в первом круге было труднее. Дома Курненин со штрафного забил, а в Цюрихе они нас во втором тайме так возили… Но потом Сокол забил, и все успокоилось.
Летим назад. А в те времена в самолетах можно было курить. Возле Савостикова сидит иностранец, достает «Мальборо» в жесткой пачке. Иван Иваныч решил не ударить лицом в грязь и отвечает такой же пачкой, но под другим, неведомым иностранцу, названием — «Гродно», четвертый класс!
И тут началось… «Гродно» оправдал ожидания — дым повалил такой, будто загорелся двигатель. В салоне паника, стюардессы бегают, кричат в отчаянии: «Файер!» Иностранец заинтересовался, попросил у Иваныча сигарету. Затянулся и понимающе закивал: «О, марихуана…»
— Эх, развить бы тот успех и добраться до лучшего клуба Европы тех лет «Ливерпуля»…
— Скажу так: наша памяркоўнасць нас и погубила. Когда Тбилиси, Киев и «Спартак» готовились к весенним стадиям еврокубков, то они делали это за рубежом. А мы в Эшерах, в Сухуми, где на одно поле приходилось по пять-шесть команд. Видели бы вы то поле…
А как к «Видзеву» готовились в середине декабря 1984-го — в 1/8 финала Кубка УЕФА? Две недели тренировались на теннисных кортах в Минске.
У нас априори не было возможности в нормальных условиях готовиться к таким играм. Потому что тренироваться ранней весной в Сухуми — это очень спорное решение. Во-первых, питание отвратительное. Во-вторых, в феврале там идут дожди и на неделю пропадает свет, еду готовят на кострах. Вещи просушить невозможно. Мы брали с собой четыре комплекта формы, иначе пришлось бы тренироваться в мокром.
— Если бы Малофеев остался в команде в 1983 году, смогли бы сыграть в еврокубках лучше?
— Вопрос риторический. Ребята всегда считали, что в 1983-м мы были сильнее, чем в 1982-м. В чемпионском сезоне у нас, по большому счету, все получалось. Ну и удача была.
В результате стали третьими, на два очка отстав от спартаковцев, которых, кстати, в том сезоне обыграли дважды — это к вопросу о сдаче ими матча в 82-м.
Но надо понимать, что в СССР было принято так: если играешь против чемпиона или призера, то команды искали возможность заплатить за победу двойные премиальные. Поэтому с нами выходили биться с особенным энтузиазмом. Минчане уже больше не были дерзкими выскочками из середины таблицы.
Что касается Малофеева, то по эффекту уход сравним с его приходом после Базилевича. Арзамасцев был абсолютно другим человеком, и это сыграло в его пользу. Малофеева мы уже знали наизусть.
Ну и настроение у ЭВМ менялось моментально. Проиграли, едем домой, я ставлю музыку в автобусе. «Румбутис, тебе что, весело?» Проходит какое-то время, едем в тишине. Малофеев: «Ну что мы как с похорон, Людас, давай музыку!»
— В команде вы были диджеем.
— Типа того. Все началось с 1982 года, когда Малофеев придумал тренироваться под музыку. Ребята любили Антонова, но тогда уже были Deep Purple, Black Sabbath, Cridens… Гурик, Яник, Головня часто ездили в составе молодежной сборной, и я их всегда просил купить диски. Они привозили, я потом переписывал себе. У меня дома была хорошая аппаратура.
С Вадимом Галыгиным
— В 1983-м Прокопенко не хватало?
— Да, но тогда уже Гоца был в полном порядке. Когда в чемпионском сезоне мы поперли — почувствовали это после двух побед в Москве над «Торпедо» и ЦСКА, то все главные любители этого дела — Прокоп, Пудик и Мельников — сразу зашились. Их как отрезало, и Малофееву уже не надо было за ними следить.
С Прокопенко на этот счет проводилось много бесед. Он всегда говорил: «Да я все понимаю, больше ни-ни!» Но… Сколько раз его из команды выгоняли, а потом по просьбе ребят брали на поруки.
Раньше, когда он был молод, за три дня до игры мог быть не в нужных кондициях, но потом его отпарят, отмассируют, он потренируется и в порядке. А когда уже ближе к тридцати, то организм чувствует перегрузку и восстанавливаться не успевает. Он играл тогда, когда держался.
Талантище, конечно, огромный. У него особенного дриблинга не было, все за счет быстрого перемещения. Часто использовал защитника соперника как стенку, тот опешивал, а мяч, как правило, отскакивал к Прокопу, и он с ним улетал так, что не догонишь. «Стенка Прокопа» — только он один мог такое исполнить. Жаль, что в еврокубках за «Динамо» так и не сыграл…
В 1983-м нас приглашали в турне по Латинской Америке на 9 игр и за каждую обещали по 200 долларов — невероятные деньги по тем временам. Но руководство отказалось, и это, кстати, стало одной из причин, почему Прокопенко и Пудышев сорвались. «Зачем нам какая-то Америка, если в Смоленске есть лед?» — примерно так тогда выразился Пудик.
Потом, правда, все-таки поехали — в Штаты. Мы там со сборной США сыграли без девяти игроков основы — по сути, вторым составом. 2:2. Кого там только не было — немцы, испанцы, поляки… Многих из нас начинали обхаживать: мол, оставайтесь. Конечно, американцам это было выгодно — за игрока ничего платить не надо. А футболисты-то все очень приличные. Но как останешься, если семья дома?
— И все-таки, как бы сыграл тогда лучший клуб СССР с потенциальным «Ливерпулем». Есть версия?
— Не знаю. Это вопрос из разряда тех, что мне недавно задали: как бы вы сыграли тем «Динамо» против нынешнего?
Но пускай в сегодняшнем «Динамо» найдут людей, которых могли бы вызвать в виртуальную сборную Союза. У нас же в самых разных сборных постоянно играло по несколько человек. Если взять «функционалку», то на дистанции 30 метров 7-8 человек выбегали из 4,0 по электронному секундомеру. Не знаю, есть ли в стране сейчас клуб, в котором так быстро бегают.
Помню, делал тестирование в «Дариде», когда работал там тренером. Был такой россиянин Сыропятов — игрок без особенных изысков, но бежал здорово. Дал ему посмотреть итоги тестирования игроков нашего чемпионского состава. У него глаза округлились: «У вас что там, инопланетян набрали?»
Сейчас есть люди, которые бегут, но нет техники и мышления. Есть с техникой, но не бегущие. А вот Пудышев умел делать и одно, и другое, и третье.
— Кого стоит признать самой нережимной командой в Союзе?
— Такой чемпионат не проводился, но я думаю, что фаворитом в нем был бы харьковский «Металлист». Шагала за ним такая слава. Они в играх всегда тренировались. 14 штук за 20 дней — и все, команда готова к чемпионату.
С такими хорошо играть, если первым забиваешь. Они сразу начинают воздух глотать. Но если сами откроют счет, то все, сопернику очень тяжело. Ну и провоцировать нельзя на грубую игру — тут же летят такие искры, что их видно даже в Москве.
Помню, приехали к ним в чемпионском сезоне. А тогда как раз в моду входили мячи «танго». Их приготовили к чемпионату мира 1982 года. Харьковский тренер Лемешко где-то раздобыл такие и своих поднатаскал.
А для нас это был темный лес, мы их впервые видели и, понятно, даже потренироваться ими не успели. Какие-то они не такие, поплотнее и вроде как поменьше. Начали играть — все навесы идут за ворота. Пока приспособились — матч и закончился. Со счетом 1:0 в пользу хозяев.
«Шахтер» — команда того же ряда. Мне кажется, они тоже любили пофестивалить. Старухин у них наверху играл очень хорошо, в чемпионате 1979 года забил 26 голов. Ранний Ян Коллер.
— Наш, белорусский парень. Наверное, очень пригодился бы «Динамо» в то время.
— А вот не уверен. К такому бомбардиру нужны хорошие фланги, а их-то у Горянского в то время и не было.
— Тогда визуально переместим в чемпионское «Динамо» двух Анатолиев — Боговика и Байдачного. Помогли бы?
— Хм… В Боговике не уверен. Я его застал уже после травмы. У него были проблемы с коленом, и он из правши стал левшой. Скорость уже не та, бегал на полуприпавшем шаге. Хотя игрок, конечно, был топовый — особенно для минского «Динамо».
Володя Курнев мне как-то сказал: «Людас, ты же деревянный». Я с ним спорить не стал. Только заметил, что когда из команды убрали пешеходов, то мы побежали и стали чемпионами.
С Владимиром Курневым и Анатолием Байдачным
Байдачный же пригодился бы 100 процентов. Но тогда у нас образовалась пара, которая идеально друг друга дополняла — Гуринович и Кондратьев. Жора игрок а-ля Мюллер. Бомбардир, здорово работает в штрафной, у него очень хорошее предвидение траектории мяча. Тот только полетел, а Жора уже знает, где опустится.
А Гурик — классический нападающий. При этом в атаке мог сыграть на любой позиции. Байдачный же в те времена типичный крайний нападающий, который хорошо смещался, здорово играл на противоходе. И скорость, надо признать, у него тоже была очень приличная.
Курневу Байдачный и сейчас говорит, что самый гениальный пас в своей жизни он отдал тогда, когда его сломал Дасаев.
— Похоже, Анатолий Николаевич не всем нравился.
— Его надо воспринимать таким, какой он есть. Толя очень рано попал на славу. Ну, представьте, человек в 18 лет стал вице-чемпионом Европы.
Знаменитое выражение «А где ты играл?» пошло от него. Байдачный был очень хорошим футболистом, с головой. И когда Базилевич ограничивал его просто проходами по флангу, то ему это, конечно, не нравилось.
— Кто для вас лучший игрок в истории «Динамо»?
— Алейников. Чтобы понять, что он номер один, надо к нему присмотреться. Как-то у меня брали интервью, и я сказал, что не понимаю, почему никто не видит такого футболиста, как Иван Маевский, который тогда играл в «Минске». Но его потом, надо признать, разглядели. Вот в этом плане они с Алейниковым похожи.
У Сереги была неброская игра. Но очень эффективная для команды. Недаром Лобановский всегда брал его в сборную. Да и в «Ювентусе» он заиграл в первый свой легионерский год.
С Александром Чивадзе, Сергеем Гоцмановым и Сергеем Алейниковым
А вторым я бы назвал Боровского. Он суперзащитник. Хотя классных игроков у нас в команде было множество. Я в этом составе был чернорабочим. И не был настолько одарен, как другие ребята, и, возможно, играл не так много, как мне хотелось бы. Но Малофееву и Арзамасцеву нравилось, как выхожу на замену. Или сохраню результат, или отдам, или забью. Я универсал, который не умел играть только в воротах.
— Если в каждой линии динамовской команды имелись яркие личности, привлекавшиеся в состав сборной СССР, то у вратарей такого ярко выраженного лидера не было.
— В 1982 году Миша Вергеенко отличный сезон провел, а в 1983-м получил травму — на мне. Играли на тренировке персонально 8 на 8. Миша принял мяч, я его обворовал, потом еще раз. Он развернулся, хотел дать мне по заднице и колено свернул.
Курбыко — отдельная история. Когда Миша в 1978 году получил травму, то Юра шикарно отстоял весь чемпионат. История повторилась в 1983-м — тоже феерический сезон. Он здорово играл тогда, когда понимал, что за ним никого нет.
А когда в 1984-м в команде появился Иван Жекю — тоже кипер хорошего класса, то Юра чуть задергался. Тонкая натура.
— Правда, что Жекю убрали из «Динамо» из-за того, что он обыграл всю команду в карты?
— Нет. Хотя надо признать: именно он и принес эту заразу в команду и при нем начали рубиться уже серьезно. Это очень не нравилось тренерскому штабу. Но причина ухода не в этом — в 1986 году у Жекю не пошла игра, да и Сацункевич уже подрос. Какой матч Андрей провел в Испании в 1987-м, в 1/8 финала Кубка кубков против «Реала» из Сан-Себастьяна? Вся Испания была в шоке, что в СССР есть такие голкиперы.
— Не могу не вспомнить знаменитое интервью Жекю «Прессболу» под заголовком «Я никогда не сдавал матчи в одиночку».
— У меня с ним нет приятельских отношений. В 1985-м с кем-то играли, и на разборе он попер на Янушевского. Яник ему ответил, а Ваня решил с ним разобраться. В итоге понял, что разбираться придется сразу с двумя — с ним и со мной. Арзамасцев тут же загасил конфликт, но наше общение сошло на нет.
С Юрием Курбыко и Виктором Янушевским
Хотя справедливости ради надо сказать, что он здорово сыграл с португальским «Спортингом» и просто шикарно — с «Видзевом». Помню, в Лиссабоне я еще ошибся в передаче, португальцы перехватили и ударили по воротам. У меня внутри все замерло, но Ваня потянул тот мяч.
Ну а что касается того интервью, то пусть он сам его и комментирует.
— В чемпионской команде 1982 года Геннадий Тумилович, который играл у вас в Бресте, пригодился бы?
— Думаю, что нет. В той команде нельзя было быть холериком. Там таких и без него хватало. Вратарь должен быть спокойным.
Для меня лучший голкипер — это Юра Курбыко. Реакция сумасшедшая, силы вагон — мячи выбивал на 75 метров. Если бы было тренерское доверие, он до сих пор играл бы.
— Вы единственный из динамовцев, кто и сейчас выходит на поле. Недавно один ветеран — Сергей Новик — рекорд страны установил, сыграв в матче второй лиги в 68 лет. Вам через месяц столько же будет.
Как стюард из вирусного ролика стал рекордсменом белфутбола
— Это, конечно, достойно уважения. Но выйти и засветиться на фото можно и в 75. Постоять три минуты и уйти под аплодисменты стадиона. Но это не для профессионала.
А вот отбегать тайм или два на любительском уровне — почему бы и нет? Год назад я так и делал, частенько играя за «Арт-Старс» — команду, состоящую из артистов и музыкантов — на позиции опорного полузащитника. Не носился, конечно, принял — отдал.
По средам хожу играть в мини-футбол, но не всегда получается. У меня же еще хоккей три раза в неделю. Он полегче в плане движения, чем футбол. Но там надо иметь крепкое тело. Поэтому я еще и дома тренируюсь. Брусья, гантели…
Внук спросил год назад: «Дедушка, откуда у тебя эти кубики?» Ну почему бы и нет? Каждый день по 10-12 силовых упражнений. 20-30 раз на брусьях хоть сейчас отожмусь.
Мне важно чувствовать себя в тонусе. Тонус — он же и в мозгах тоже. А когда ходишь и ворчишь, как старый дед, то это уже все. Приплыли…
Раньше делал столько, сколько надо, а сейчас столько, сколько хочу. С возрастом надо менять привычки. Иногда вон не берусь за гитару два дня, а иногда по 5-6 часов с ней, разучиваю новое или вспоминаю старое.
— Идеальная картина жизни складывается…
— Жаловаться грех. Как вы говорите, все-таки я литовец. В свое время поступил по-умному и не пустил заработанные деньги по ветру, сумел ими нормально распорядиться.
Есть небольшой семейный бизнес, который регулярно приносит дивиденды. Богат не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает.
— Не у всех спортсменов так получается.
— Ну, тут уж кто на что учился и к чему стремился…
Фото: Александр Добриян, из личного архива Людаса Румбутиса
Поделиться:
0
0
0
0
0
