29.07.24 11:30

Раиса Смехнова: болельщики рыдали, глядя, как меня обгоняют

Интервью с прославленной легкоатлеткой.

Минчанка Раиса Смехнова выиграла бронзовую медаль в марафоне на дебютном для вида чемпионате мира в 1983 году. Планетарный форум в Хельсинки стал первым и для всех остальных легкоатлетических дисциплин, но женский марафон был дебютантом вдвойне.

Боссы мировой легкой атлетики не устояли перед очередной волной гендерной революции, и уже более 40 лет женский марафон популярен в мире не меньше, чем мужской. А благодаря Ольге Мазуренок белорусы следят за ним с особенным вниманием.

Впрочем, даже уникальной Оле не удалось превзойти результат Раисы — та по-прежнему остается обладателем нашей единственной марафонской медали на чемпионатах мира. Хотя, как выяснилось в интервью, награда должна была иметь совсем иной оттенок.

— Мое детство прошло в городе Мариинске Кемеровской области. Он был славен в первую очередь тем, что через него проходил ссыльный этап — еще с царских времен. Там и Ленин отметился, а потом, говорят, Гумилев, Рокоссовский, Русланова…

Вокруг много колоний, где люди потом оставались на поселении. Пивзавод, спиртзавод, много промышленных объектов. Помню, у нас снимали жилье в основном те, кто отбывал срок.

Мой биологический отец пришел с войны инвалидом — без ноги, уже под самым Берлином потерял. Потом у них с мамой еще одна девочка родилась. Мама болела все время, тяжело было тянуть нас с сестрой.

А рядом бездетная сестра, меня ей и отдали. Ее муж умер, когда мне было 9 лет. Вскоре умерла и моя настоящая мама.

— Грустная история. Да и город тоже кажется не самым райским местом на земле.

— Детство, не поверите, было очень счастливое. Мне повезло. Я росла в любви. Хозяйство у нас было хорошее — гуси, утки, поросенок. А земля какая в Сибири, чернозем! Мы с огорода хорошо питались.

Хотя я почему-то очень часто болела и постоянно лежала в больнице. Но как только начала заниматься лыжами, то и болеть перестала! Имя Раиса переводится как «легкая». Именно такой меня природа и создала, мне легко лыжный спорт давался.

После 8-го класса пошла в педучилище. Но не потому, что хотела стать педагогом, просто там учились сильные лыжницы. А еще там был тренер по легкой атлетике — Анатолий Иванович Карпов. Он и уговорил, что я не лыжница, а бегунья. Я и вправду хорошо бегала, всех обгоняла.

Как-то взяли подставной в Кемерово на областные соревнования. Я там заблудилась, сбилась с трассы, потом вернулась, всех обогнала и даже не запыхалась.

И тут ко мне подходит тренер Леонид Васильевич Подоплелов. И сразу к делу: «Хочешь научиться быстро бегать?» — «Да…»

Раиса Смехнова — крайняя справа

И я уехала из педучилища. Даже документы не забрала — знала, что меня там обязательно задержат. В Кемерове Подоплелов тренировал на базе сельхозтехникума. Понятно, что туда я и пошла учиться. Через месяц снова отправляют подставной на армейские соревнования в Ужгород. И там я тоже побеждаю.

Подоплелов был очень интересным человеком, всегда носил с собой заявление об уходе. Если не мог чего-то добиться для спортсменов, то сразу же клал его на стол.

И вот пока я была в Ужгороде, он этому заявлению наконец-то дал ход. И уехал в Днепропетровск, прихватив с собой лучших учеников. И мои вещи тоже. Так что в Кемерово я уже не вернулась.

— Какой же техникум стал следующим в вашей трудовой спортивной карьере?

— Механический — на базе машиностроительного завода «Южмаш», занимавшегося изготовлением ракетно-космической техники. У нас всегда в аудиториях стекла дребезжали, когда на заводе шли испытания.

Жила я в рабочем общежитии, стипендия была довольно высокая, уже и талоны на питание начали выдавать. Так что могла и маме помогать. Купишь на базаре ведро вишни за рубль, наваришь варенья и домой отсылаешь.

Когда закончила техникум, была уже кандидатом в мастера и в физкультурный идти не хотела. Меня манил строительный институт — очень уж мне черчение нравилось. Но Подоплелов сказал: «Что ты все время учишься? Давай возьмем перерыв на пару лет и посмотрим, как у тебя в спорте получится».

Так и сделали. После техникума получила диплом конструктора летательных аппаратов и два года без права выезда за рубеж. Понятно почему: на заводе все было с приставкой «спец» — спецхран, спецпропуска, спецбиблиотека…

Я стала инструктором спорта в клубе «Метеор». Потом в Бровары вместе с тренером переехала, мне там квартиру дали. А лидером нашей группы была Юлия Отрошенко, которую уже взяли в сборную Союза. Подоплелов воспользовался этим и возил на сборы и меня — как перспективную и подающую надежды. Юля потом вышла замуж, стала Сафиной и выиграла Олимпиаду-80 уже как гандболистка.

— Да, это удивительная история о том, как легкоатлетка, готовившаяся к Играм-76, всего за 4 года смогла пробиться в сборную СССР по другому виду спорта и стала там впоследствии культовой фигурой.

—Знаете, я ничуть этому не удивилась. Во-первых, Юля была очень талантливая и довольно крепкая девушка — как раз для такого сурового вида, как гандбол. А во-вторых, легкую атлетику ведь не зря называют королевой спорта — она дает очень серьезную базу, на которой можно возвести любое здание.

Юлия Сафина

— Ваше здание начало приобретать контуры на Спартакиаде народов СССР 1975 года, где вы победили на дистанции 3000 метров.

— Она была вне зачета, но в сборной на меня уже рассчитывали. И вот Юля не смогла пробиться в олимпийский состав на Монреаль на дистанции 800 метров, а у меня на 1500 получилось.

Я прошла какое-то сумасшедшее количество отборов. Помню, выбежала из 4 минут вслед за Казанкиной, установившей в Подольске мировой рекорд на «полуторке», и меня утвердили.

В Монреаль поехали три девушки. Казанкина — как безусловный фаворит. Людмила Брагина 4 года назад в Мюнхене выиграла первое олимпийское золото на этой дистанции, причем в каждом забеге била мировой рекорд, став в финале трижды рекордсменкой.

— Компания будь здоров.

— Поначалу нас отправили в Квебек для акклиматизации. Там жило много эмигрантов, которые очень хотели с нами общаться. Но мы уже получили инструкции: мол, это самые опасные люди для нас. «Иностранцы-то ладно, откуда вам язык знать? А для тех русский родной. Так что держите ухо востро».

— Держали?

— Подойдут — мы поздороваемся в ответ как воспитанные люди и сразу же отходим в сторону. На первых выездах все послушные, как котята. Это потом уже понимаешь, что ты там никому не нужен.

— Монреаль-76 не стал для вас успешным.

— Когда у тебя высокие результаты, то ответственность может и придавить. Особенно если это едва ли не первый выезд за рубеж. У девчонок-то опыта международного было уже много.

В полуфинале на самом финише Хоффместер из ГДР от меня оттолкнулась, и я раскрутилась в обратную сторону. Поэтому стала только шестой и в финал не попала.

Пришла в олимпийскую деревню и реву, не могу. Руководство выяснило, в чем дело, и бросилось смотреть видеозапись. Потом побежали подавать протест, но было уже поздно — надо в течение 30 минут после финиша.

В финале Казанкина первая, Хоффместер вторая, Брагина пятая.

Татьяна Казанкина

После Игр полетели в Вашингтон на матч с американцами. Реабилитироваться хотелось страшно. Нас с Брагиной заявили на 3 км. Спрашивала у нее: «Ну что, на мировой побежим?» Люда: «Не знаю, я что-то плохо себя чувствую». Но она часто так говорила, чуть ли не перед каждым стартом. Вот и тогда пристроилась за мной, а меня вели по графику мирового рекорда. И ведь я его побила!

Но дело в том, что примерно за круг до финиша Люда, видимо, почувствовала себя лучше и сделала такой рывок, поддержать который я уже не смогла. И рекорд записали на Брагину. Предыдущий она превзошла сразу на 18 секунд!

Эх, мудрости мне тогда не хватило…

— С такой фамилией надо идти по жизни смеясь.

— Тогда я еще была Катюкова. Смехновой стала уже после Олимпиады. Мы с Валерой познакомились на сборах в Душанбе — он марафоны бегал и спортивной ходьбой занимался. Расписались уже в Броварах, там муж начал работать с детьми. А потом стал и моим тренером.

В 1977-м я родила, и Подоплелов посчитал, что мне надо сосредоточиться на материнстве. А мне хотелось тренироваться дальше. Валера к тому времени уже сидел со словарем, переводя немецкую книгу о том, как их спортсменки после родов возвращались в большой спорт, повышая при этом свои результаты.

Когда дочке было 7 месяцев, отвезла ее в Сибирь к маме.

А мужа пригласили в Минск. И оказалось, что это всегда было его тайной мечтой. Он человек тонкой душевной организации, и когда «Песняры» затягивали «Молодость моя — Белоруссия», то его можно было брать голыми руками.

Так что не думайте, что нас прельстили какими-то благами. Мы свою броварскую квартиру поменяли на меньшую в Зеленом Луге.

После родов набрала хорошую форму. На чемпионате мира по кроссу в 1979 году стала второй в личном зачете. И второй в командном, что было, скорее, исключением из правил. Обычно мы побеждали, у меня три золота с таких чемпионатов.

Награды Раисы Смехновой

А знаете что странно? Вот у нас эти чемпионаты как-то и не котируются особо, а за рубежом вызывают большой интерес. И резонанс. Помню, в Ирландии пришел наш посол и чуть на колени не упал: «Девочки, вы просто не представляете, что сделали — за один день больше, чем мы здесь за все время. Нам сразу все двери открылись!» Всегда вспоминаю эту историю, когда слышу, что толку от наших побед ноль.

Но вернемся в Минск. Перевелась я, понятно, в местный институт физкультуры. Уже последний год, надо заканчивать, а мне говорят: «Да ты на стенд-то посмотри!» А на нем вывешены фамилии студентов, которые уходят в академический отпуск. И там я — как член сборной СССР. Им, как выясняется, можно в институте 8 лет учиться вместо 4.

— Все для спорта, все для победы.

— Это да, готовились в Олимпиаде-80 очень жестко. Считай, проходили через мясорубку. Конкуренция в национальной команде невероятная. Уровень результатов был настолько высок, что на Игры можно было выставить десяток бегуний и каждая претендовала бы на медаль.

Кстати, так потом и получилось: на 800 метров весь пьедестал был советским — с результатами, которые и на последнем чемпионате мира были бы лучшими.

На «полуторке» Казанкина взяла золото, а третьей стала Надежда Олизаренко, победившая на 800. Опять же с теми секундами можно было претендовать на медали и сейчас.

Тогда нас очень сильно опекала наука, постоянно находились в контакте с врачами.

— Это то, о чем мы все подумали?

— Наверное. Мы в этом вопросе полностью на них положились. Таблетки, уколы — никто из нас в детали особо не вдавался. Сила, конечно, после этого всего появляется небывалая, но мышцы связывает такая крепатура, что только мешает бежать. Во всяком случае мне.

— А отказаться было никак нельзя?

— Каждому хочется попасть в олимпийский состав. Ну и, с одной стороны, есть опытные тренеры, которые в этом вопросе собаку съели, а с другой — мы, не только молодые, но еще и периферийные ребята. Трудно тягаться.

— Но в том же 1980-м стало известно, что в программе Олимпиад впервые появится марафон. И он же будет представлен на первом чемпионате мира в 1983-м.

— Валере эта новость понравилась, все-таки марафон — его специализация. «Ну что, попробуем?» — «Давай!»

Всесоюзный кросс на приз газеты «Правда». Раиса Смехнова — крайняя справа

В 1981 году мой первый марафон — на чемпионате Союза в Москве. Олимпийская трасса, победила Зоя Иванова из Казахстана.

А я сошла на середине дистанции. Как и мои подруги-средневички. Нам всем показалось, что темп какой-то низковатый. Ну и рванули. Бежали быстрее мирового рекорда — первую половину. А потом началось… К тому же было очень жарко — 36 градусов. Кого-то в реанимацию забрали, кто-то обошелся медицинской помощью на трассе… А я сошла — подумала, что нет смысла убиваться.

Тяжело было привыкать к этой дистанции. После своих первых пяти марафонов на финише я плакала и клялась, что больше никогда не выйду на старт. Мучаешься ведь еще и потому, что надо менять технику — теперь-то бежишь не по мягкой дорожке, а по асфальту. Ноги отбиваются враз.

В 1982 году отобралась на чемпионат Европы в Афины, а там как раз та самая легендарная олимпийская трасса. Очень мне хотелось на ней пробежать.

Когда выпало несколько свободных дней, я поехала к дочке в Сибирь. Вернулась, отправилась на какой-то турнир в Прибалтику, пробежала там 10 км, а ноги совсем не слушаются, как будто не свои. Думаю: ну что такое, куда все делось? А потом объявляют — гепатит! Я его в Сибири, похоже, и подхватила.

Сразу санэпидемстанция приехала, в номере все сняли, увезли. Чуть ли не все «Стайки» хотели закрыть. Три недели потом лежала одна в номере. Физической боли не ощущала, только бежать было тяжело. Я рвалась тренироваться, но врачи говорили: «Забудь вообще о легкой атлетике!»

А через год стала призером чемпионата мира. Причем серебряную медаль отдала собственными руками.

— Расскажите.

— Сначала надо о муже. Валера, конечно, очень грамотный тренер. Он и Володю Котова к себе подтянул.

Владимир Котов

Потому что того в Витебске этими тренерскими экспериментами совсем загнали. Человек в сауне бегал, представляете? Неудивительно, что там он почки и посадил.

А в спорткомитете работал тогда Алексей Михайлович Воскобович — уникальный специалист. Я к чиновникам не очень отношусь, как и все спортсмены, но он был тем самым удивительным исключением из правил. Для спортсменов делал все. Он и заставил Володю перейти к Смехнову. Тот его восстановил.

Владимир Котов: нас, марафонцев, и спортсмены считали отмороженными

У Валеры была очень сильная группа. Кроме нас, в ней была еще и Лена Цухло, потом и Мадина Биктагирова подтянулась. В итоге все побывали в «пятерке» — кто на Олимпиаде, кто на «мире». Так что белорусский спорткомитет делал нам сборы в любой точке СССР. Хоть на три месяца. Нам в Союзе все завидовали.

С Еленой Цухло

К чемпионату мира я набрала очень хорошую форму. Никаких задач нам не ставили — все-таки женский марафон в стране культивировался всего-то третий год.

Поэтому психологически было легко, бежала себе и бежала — за спиной норвежки Грете Вайтц, которая считалась главной претенденткой на золото. Думала: продержусь, сколько смогу.

А она километров за семь вроде как вышла из состояния медитации, проснулась. И оторвалась. На стадион я забежала второй, за мной метрах в двадцати американка Марианна Диккерсон.

В конце прямой я увидела Вайтц с венком на плечах и в окружении журналистов. И почему-то решила, что и финиш там. Выложилась до конца, а потом поняла, что надо бежать еще 200 метров.

И они стали самыми длинными в моей жизни. И тяжелыми, потому что была уже на нуле. Так себе чувство, когда тебя обгоняют, а ты ничего не можешь сделать.

Наши болельщики говорили потом, что в этот момент они рыдали, потому что поняли, что я уже умираю и не могу бороться. Ко мне потом мешок писем пришел, в которых очень грамотно объясняли, в чем моя ошибка и как надо было спланировать бег.

Но я вам так скажу: марафон — особенная дистанция, и ее нельзя пробежать так, чтобы на финише у тебя осталось хоть сколько-нибудь сил. Ты уже на таком автомате, что думать не можешь ни о чем, кроме того, как добежать до последней черты.

Через год в Лос-Анджелесе была Олимпиада, куда мы, как известно, не поехали. Там победила американка Джоан Бенуа Самуэльсон — с прекрасным и для теперешних дней результатом 2:24,52. Второй была Вайтц, проигравшая ей полторы минуты.

Грете Вайтц

Если честно, мы вряд ли составили бы им конкуренцию. В том же году в Вильнюсе я установила рекорд СССР, первой выбежав из двух с половиной часов — 2:29,10.

Для нас тогда сделали альтернативный старт — с такими же призовыми. Марафонская «Дружба» проходила в Праге и практически ничем мне не запомнилась. Разве что плохим самочувствием. Но даже при этом я стала третьей.

— На Олимпиаду-88 вы уже поехали.

— Форма была хорошая, и с самого начала забега я держалась в лидерах. Но подвел водно-солевой баланс — начала обильно потеть уже после первых пяти километров. Жара была приличная, и организм обезвоживался быстрее, чем я могла пополнять запасы воды.

Самый тяжелый марафон в моей жизни. Когда понимаешь, что тебе уже 38 и это последний шанс, то на трассе хочется умереть, но добиться своего. Но так бывает в марафоне: готова хорошо, а не идет.

Финишировала 16-й. Никто из девочек в призы не попал, и нас в тот же день отправили домой.

Потом перестройка, начались коммерческие марафоны. Как-то с внуком разговорились о 90-х, и я ему призналась, что не помню особых трудностей в то время. Внук на меня так выразительно посмотрел: «Ну, конечно, вы же были обласканы правительством».

— И не поспоришь. Хотя в сорок с лишним бегать, наверное, не так уж и легко.

— Так это же и всех ровесниц касается. Бежишь, например, в Бостоне, попадаешь в двадцатку, а в своей возрастной категории непременно или победительница, или в призах.

Люди стараются сделать праздник. Помню, после падения Берлинской стены мы стартовали в восточном Берлине, а финишировали уже в западном. У людей был такой прилив энтузиазма, что они были готовы бежать вместе с нами.

В Японии всегда заявлялись серьезные призовые, в Лондоне тоже хорошо платили. Помню, заняла там в 1989-м 5-е место, пришла в банк и была очень удивлена, когда передо мной выстроились сотрудники, которые тоже участвовали в марафоне. И они нас, всех советских участников, приветствовали. Зашла в кабинку, забрала свои 7000 фунтов.

— Сумасшедшие деньги для конца 80-х.

— Да, неплохие. Вот только я их потом в Союзе сдала и получила свой процент — 800 инвалютных рублей. После распада Союза у меня уже был менеджер. Он договаривался с организаторами марафонов. Они платили за приезд, и даже если я не попадала в число призеров, то поездка все равно была выгодной. Так я постаралась внуку объяснить, что зарабатывала на пенсию после завершения активной спортивной карьеры.

Как-то у себя в Адлере встретила подругу по сборной. Она молодец, трех детей завела. «Чем занимаешься?» — «Да ничем. Пока бегала, на четыре квартиры заработала. Теперь вот сдаю их». Но она, правда, и моложе меня. Так бы я тоже столько заработала, а может, и больше. Хотя и так довольна тем, что есть.

— С мужем, знаю, вы развелись после завершения карьеры.

— Валера — творческий человек. Ему важна не семья, а работа. Одна работа закончилась, другая началась. Мадина Биктагирова (серебряный призер чемпионата Европы-1998 в марафоне. — прим. Bet News) жила и тренировалась с нами. Ну и потом заняла мое место.

— Как, однако, вы все спокойно объясняете. Другая бы не сдержалась.

— Был момент, когда я могла ответить совсем по-другому. Но столько времени уже прошло… Мне хочется вспоминать только радостные моменты в жизни. По сути, я ведь благодаря мужу во многих странах и побывала, многое увидела.

С бывшим мужем Валерием

Сейчас в Адлере живу. Квартиру, которая у нас была с Валерой, сдаю. А сама на даче круглый год — климат позволяет. Так что еще и дочке с внуками помогаю.

А у Валеры с Мадиной родился ребенок. Они купили домик на Кубани и выращивают в теплице помидоры и огурцы. Бывший муж отошел от тренерства.

Хотя жаль, очень хороший тренер. Думающий, что не так уж часто встречается. Но, наверное, каждому приходит время отдыхать даже от любимого дела.

Хотя я каждый февраль жду звонка. «Раиса Филипповна, не могли бы вы посудить у нас на соревнованиях?» Там легкая работа, надо в кул-руме участников отмечать и номера им выдать. Но все равно внутри сразу огонь зажигается.

Я скучаю по запаху дорожки, по мандражу, который охватывает даже на небольших соревнованиях. Вроде и тяжело меня чем-то удивить — я ведь и Олимпиады, и чемпионаты мира прошла. Но все равно цепляет…