07.11.24 11:27

Чтобы помнили. Бразильцы, «убийцы» и последний звонок Пудика

Георгий Кондратьев охарактеризовал одноклубников из золотого «Динамо-1982» в проекте «Old School».

У разговора с лучшим белорусским бомбардиром всех времен Георгием Кондратьевым, помимо необъятного отряда отечественных болельщиков, есть и вполне конкретный адресат. Где-то в Москве намечает контуры будущего фильма об Александре Прокопенко российский режиссер Александр Баршак, и мы не сомневаемся, что рассказ Челентано-Бошкова о своих одноклубниках займет в его сценарном плане достойное место.

Об Александре Прокопенко снимут фильм. Вот подробности от режиссера

Нет здесь лишь характеристики одного чемпиона СССР 1982 года. Но, нам кажется, Саша, вы и так поймете многое о нем из этого искреннего (какого же еще?) повествования о делах давно минувших дней.

Дней, которые мы почему-то по-прежнему не устаем вспоминать…

Михаил Вергеенко и Юрий Курбыко

Миша, он же Стэн, — это человек с железными нервами. Юра — Том Джонс — таким стал только потом, уже к тридцати. А в чемпионском сезоне он был еще по-вратарски молод и сильно нервничал.

Перед игрой ребята всегда пили кофе. Так вот, у Юры в чашке он был самым крепким. Ложку поставь, она там и останется стоять, словно в стакане деревенской сметаны. Хотя ему, как мне кажется, возбуждать себя не было нужды — он и так гиперответственно относился к каждой игре.

Что удивительно — на тренировке забить ему было невозможно. Даже не знаю, с кем можно сравнить — и Чанов, и Дасаев просто отдыхают. Но вот игра, трибуны…

Помню, Юра пропустил от Андрея Баля в Киеве. Тот головой ударил — как-то коряво, неправильно, но мяч в ворота все же залетел. Похожий гол он Пересу забил на чемпионате мира за месяц до нашего матча.

Помню, Андрюша тогда от радости на колени упал и руки поднял, приветствуя «Олимпийский». А Юра Пудышев легонько ему так подзатыльник отвесил: «Ну что, такие ты только нам и бразильцам умеешь забивать, да?»

До этого наши вратари играли по очереди, а тут Малофеев отдал предпочтение Вергеенко. Он чемпионат и доигрывал.

30 самых важных людей в суверенной истории «Динамо» (Минск)

С обоими было комфортно играть, оба здорово вводили мяч — прямо в чужую штрафную. Юра по высокой дуге, а Миша плассирующим ударом — я забивал с передач и одного и другого.

Вне футбольного поля я с ними мало общался. Оба женатики, все в дом, но в жизни они никогда не подводили, хорошие ребята. Положительные персонажи — как в кино говорят.

Виктор Янушевский

Начинал Витя нападающим, потом Базилевич переквалифицировал его в защитника. Очень талантливый игрок, был серебряным призером чемпионата мира среди молодежи. Главное качество — бесстрашие, что не слишком гармонировало с его отнюдь не атлетичной фигурой. Мы его Аистом называли.

Яник был худой и с длинными ногами, но пройти его было сложно. Коленками по бедрам бил капитально, очень колючий. Отоварить мог от всей души, а потом на ухо шепнуть недовольному нападающему: «Еще раз рот откроешь, я тебя перееду, и закончишь с футболом уже сегодня».

Людас Румбутис, Юрий Курбыко и Виктор Янушевский

В жизни честнейший и порядочнейший человек. Конец сезона 1987 года. Собрание, разговор о квартирах. И тут встает Витя, абсолютно неожиданно для меня. «А почему у некоторых есть трехкомнатные квартиры, а у Жоры Кондратьева нет? Он что, мало сделал для команды?» У меня тогда уже дочка была, жили семьей в двухкомнатной, но я бы точно не пошел пробивать новую жилплощадь.

А Витька посчитал, что в этом вопросе в команде должно быть одинаковое отношение ко всем. И, что самое интересное, квартиру с его подачи, пусть и не без скрипа начальства, я все-таки получил.

Юрий Курненин

Еще один форвард, переведенный в защиту. Янушевский и Трухан действовали всегда по игрокам, Боровский страховал, а Юра выполнял роль левого коридорного. Справа Гоца барражировал, Прокоп в центр уходил, у нас получалось три центральных полузащитника — Прокоп, Алень и Пудик. И мы уже тогда играли 3-5-2.

Юра был из тех людей, которые всегда хотят побеждать. Для него проигрыш — это как измена родине. На тренировке вроде как и поберечься надо, но куда там — заводился с пол-оборота. Маленький зверь — Пудик всем меткие клички давал, а тут прямо в точку.

Юрий Пудышев, Юрий Курненин и Виктор Шишкин

Не очень приятно, когда тебя свои же и отоваривают. Бывает, он с хорошим настроением приходит, тогда нормально, будет шутить и балагурить. Но если серьезный и злой, то все — тушите свет.

Это от семьи шло. Там все не сильно здорово было, он свою первую жену очень любил, а она начала с одним нашим известным гребцом встречаться. Мы, конечно, знали и относились к Юркиным закидонам с пониманием. Это жизнь, с каждым может случиться.

Ну а то, что на поле он мог с кем угодно разобраться, это понятно.

Мог какому-нибудь условному Пехлеваниди (форвард «Кайрата». — Bet News) дружески посоветовать: «Вали-ка отсюда к Янику на тот край, чтоб я тут тебя больше не видел, а то сам знаешь…»

Пехлеваниди знал. И даже не сомневался, что Юра может легко в него двумя ногами въехать — открытыми шипами. И потому ему приходилось решать нелегкую дилемму — потому как мы уже знаем, что Яник тоже подарком не был.

У Юры всегда были дуэли с Володькой Гуцаевым — тот быстрый и резкий, тяжело с ним играть. Курнилка почти сразу начинал на него прыгать двумя ногами. А тот р-раз — и ушел, что нашего защитника заводило еще больше. Сейчас бы Юру за такое удаляли, а тогда это было нормальное дело. Нас же тоже в атаке глушили дай бог, только успевай уворачиваться…

На поле был безусловным лидером, но не особенно бухтел. Это у Пудика рот не закрывался. Он всем пихал — и нам, и судьям, и соперникам. Но Курнилке и не надо было — он на тебя только посмотрит, и ты уже сам понимаешь, что надо жестче играть или назад возвращаться.

Юра во всем честный был и хотел, чтобы все такими были. Как это обычно бывает: начинаются разговоры, что приедет тот или иной клуб и «привезет».

Для Курненина это было неприемлемо, и он выходил из себя — совсем как на футбольном поле. Рассказывал мне, играли они как-то на юге, в славном городе Краснодаре.

И видит, что Прокоп себя как-то беспокойно ведет. То зайдет к нему, то выйдет. То зайдет, то выйдет. Хочет донести какую-то информацию. Но что-то его сдерживает.

А сдерживает его Юркин характер. Понятно, что с Черным — так Прокопа называл Юра — уже поговорили и сумму очертили. Но как об этом сказать Курненину? Тот же до двух считать не будет, а может и в пятак сразу закатать.

Короче, прочитал Юра Сашу, и когда тот зашел к нему в третий раз, то сказал: «Смотри, Черный, только не вздумай…» Прокоп испарился, а потом прибегает радостный: «Малыш (он так Курнилку называл) вот правильно ты мне все сказал!»

Выясняется, что ему уже позвонила другая команда и предложила деньги за то, чтобы «Динамо» завтра завалило соперника. В те времена это была нормальная практика, когда тебя поощряла третья сторона.

Юрка был совестью команды. Да и игрок считаю, отличный. Если бы не колени, играл бы намного сильнее. По молодости был очень быстрым, а потом порвал мениск. В Москве сделали не самую удачную операцию, и колено у него постоянно опухало. После игры у Курнилки выкачивали жидкость из колена, и он пару дней бегал по леску в «Стайках», а потом снова начинал готовиться.

Я с Юркой дружил и даже стал крестным его дочки от второго брака. Да и сейчас с ним часто общаюсь. Он лежит на Северном, прямо напротив крематория…

Сергей Боровский

Серега мог сыграть на любой позиции, но Малофеев любил использовать его в качестве последнего защитника. Сумасшедшая скорость, великолепное понимание игры — не зря его и Бесков, и Лобановский брали в сборную, не говорю уже об Эдуарде Васильевиче.

Молчун, всегда говорил мало, но на поляне, конечно, был одним из лидеров. В середине восьмидесятых из-за травм он уже тоже пропускал много командных тренировок. Подходил к Савостикову: «Иваныч, можно я в лесу побегаю?» По сути, сам себя подводил к играм. На мой взгляд, Серега был самым большим профессионалом в команде.

Сергей Боровский: Прокопенко звал с собой в «Спартак»

Виктор Шишкин

Шиша, он же Морозко, — балагур и хороший футболист, открытая душа, уральский парень. В олимпийской сборной мы вместе селились. Придем в гостиницу после тренировки: «Витя, пошли пива попьем» — «Да какое попьем, ты знаешь, сколько мне еще надо подарков купить?» Он, наверное, всему родному Свердловску подарки вез. У Шиши было какое-то нереальное количество друзей и родственников.

Сидит, со списком сверяется и курит — как паровоз. Кстати, единственный в команде. Курил, он, наверное, с самого глубокого детства. Но при этом был выносливым, как тот же паровоз.

Поэтому я всегда скептически относился к антитабачной пропаганде — вот же перед нами живой пример, как курение помогает человеку достигать высоких результатов в спорте. Шиша до сих пор с сигаретой не расстается. Хотя и надо бы.

Витька сильно переживал, когда в 1984-м, в том знаменитом матче «олимпийки» со сборной ФРГ, тогда вице-чемпионами мира, неудачно откинул мяч, прямо на немца, и они нас обыграли — 2:1. Пудик ему потом напихал: «Рановато, Витя, ты в себе Беккенбауэра увидел… Представляешь, скольких банок импортного пива ты меня лишил?» Тогда премии только за победы и ничьи давали, а в случае поражения лишь суточные…

Пудик его постоянно подкалывал, но Витя не обижался, тянулся за старшим товарищем.

Виктор Шишкин: спартаковцы любили нас больше, чем киевлян

Юрий Трухан

Хорош в отборе, даже очень хорош. А еще шипы у него в бутсах были ужасающей длины. Легко мог сзади на голеностопчик напрыгнуть, и тогда мало никому не казалось. Нападающие его побаивались.

Хотя самым страшным защитником был Тимофеев из «Кайрата». На вид ничего особенного, тощий такой цыганенок в 65 кило весом. Но, говорят, что когда Блоха (Олег Блохин. — Bet News) приезжал с киевским «Динамо» в Алма-Ату, то задавал только один вопрос: «Тимофеев играть будет?» И если получал положительный ответ, то на разминке обязательно травмировался и в игре не участвовал.

Тогда, впрочем, «автогенов» и в других командах хватало — Никулин и Новиков из московского «Динамо» стояли в первых рядах. Ну а защита донецкого «Шахтера» вообще из одних «убийц» состояла.

Играем в чемпионский год с ними в Минске. Бегу по краю, а мне наперерез уже несется один, не вижу кто, но намерения понятны.

Я мяч проталкиваю и подпрыгиваю, а он уже двумя ногами вперед летит и со всей дури врезается в трубу, что на «Динамо» вокруг газона лежала. Встает, глаза безумные: «Перерублю нах…!» Гонялся потом за мной весь матч, но я все равно им тогда два положил.

А сломали «шахтеры» меня в другой раз, через пару лет. В центре поля кто-то — или Пьяных, или Кондратов, они друг друга стоили — прыгнул опять-таки двумя ногами и вывел меня из строя на несколько месяцев, пока я разбитый в хлам голеностоп лечил.

Бороться с такими ребятами можно было только в движении, просить, чтобы пасы в свободные зоны давали. А если стоя принимать, то все, срубят как березку. Даже не ногами, локтем — в спину или шею.

Но Юра все-таки не был слишком уж жестким. Не помню, чтобы он кого-то сломал или прыгнул сзади. Тоже был отнюдь не богатырь, для центрального защитника даже щуплый.

Как-то играли зону Кубка СССР в Приэльбрусье. Ветер на улице сумасшедший, сбивает с ног. Малофеев на собрании: «Юра, какой у тебя вес? — Да нормальный, Эдуард Васильевич. — Нет, ты скажи, какой точно. — Ну, 69. — А ты слышал объявление по радио, что если вес меньше 70, то на улицу выходить нельзя?» Надо отдать должное нашему главному тренеру — пошутить он любил.

Я с Юрой до сих пор общаюсь. Он не будет лидером в компании, но с удовольствием ее поддержит.

Александр Прокопенко

Мы командой всегда перед Новым годом собирались. А Прокоп по всем известной причине объявлялся на две недели позже. Мы уже напрыгались, набегались, ноги тяжелые, еле волочим. И тут Прокоп появляется — легенький, веселый.

У нас упражнение — ведешь мяч от одних ворот к другим, играешь в стенку и потом бьешь по ним. Он бах, забивает Вергеенко: «Ссс Новвым годом, Михаил!» Потом к следующим — снова гол. «Ссс Новым ггодом, Томик!»

И он так бегает, сачок этот, радостный и счастливый. Правда, когда начинается двусторонка, то радость у него как-то утихает, потому что едва ли не каждый так и норовит ему или плечо вставить, или локоть. Все-таки очень нам его не хватало в первые две недели…)

Прокоп, конечно, был парнем самобытным. Очень любил в кедах тренироваться. У нормального человека ноги в них на траве будут в разные стороны разъезжаться, но у Прокопа все равно как магнитами к земле притягивались. Невероятная координация.

Бутсы же Прокоп надевал только в самом крайнем случае. Я даже не уверен, что у него имелась запасная пара.

Игра закончилась, ставил бутсы возле Романа Васильевича — нашего водителя автобуса. Не мыл, не чистил, ничего — все это за него делал Рома.

Голевое чутье было необычайное. Помню, в Киеве играем, он ко мне подходит и толкает в кучу-малу у ворот. Там штук пять рикошетов, а в итоге мяч отскакивает в нему, и Прокоп с трех метров бац — гол. Иногда сам идет на трех-четырех игроков, а потом из этой кучи-малы выскакивает и забивает.

Здоровье было железное, тут природа не поскупилась. Саша уже за Баку играл, и они там тест Купера сдавали. Так он всю команду на круг обогнал. А последние сто метров бежал спиной вперед. И это в 34 года! Можно представить, как он носился, когда был молодым.

Проблема только одна была, из-за которой его много раз отчисляли из «Динамо» и возвращали обратно. Но эту болезнь, увы, вылечить так и не удалось…

Сергей Гоцманов

Человек с двумя сердцами. Много бегал, но исключительно полезно. И отдавал, и забивал. По жизни молчун. Ни с кем не дружил, разве что с Витей Соколом много общался.

Любимец Малофеева. Думаю, он Эдуарду Васильевичу себя напоминал на поле — тот ведь тоже в сборной играл крайнего полузащитника. Как сам говорил: «Я имел собачью голову, все помойки оббегал».

Хоть убей, не могу вспомнить ни одного случая, чтобы Малофеев на разборе сказал что-то плохое в адрес Сереги. Другим доставалось, а ему нет. Но я так скажу: Гоца никогда и поводов не давал обвинить себя в нежелании бороться.

Если разобраться, за все время я с ним ни разу и не посидел. Только после сезона, когда всей командой собирались в «Юбилейке». Серега, надо отметить, все-таки режимистый был.

Красавицу-гимнастку из Москвы привез, потом как-то быстро у него два сына родилось, и все свободное время он отдавал семье.

Малофеев, Алейников, Гоцманов, Жук… Белорусы на Евро

Андрей Зыгмантович

Андрюха мог играть на любой позиции, кроме разве что вратаря и нападающего. С виду не самый складный, ноги длинные, худые, но куда его тренеры ни поставят, везде отлично выглядит.

Мне больше всего нравилось, когда его ставили передним центральным защитником при Арзамасцеве и дальше уже при Савостикове.

Голова у Андрюхи очень светлая, он заранее действия противника предугадывал. Умел вклиниться именно туда, где надо, и соперник не понимал, откуда взялся лишний игрок — тем более центральный защитник. Помню, мы так «Зениту» в Ленинграде забили — он ворвался, ударил, мяч в штангу, а я на добивании сыграл.

Зыгмантович не был скоростником или выдающимся дриблером, но передача у него была прекрасная, и поле он видел, потому что голову всегда держал поднятой. Лобановский это тоже ценил, потому и взял в сборную.

Вот с Андрюхой мы по ресторанам походили, это тебе не Гоца. Водку не пил, только шампанское, да и то в меру — чтобы поддержать компанию.

Наши люди на футбольных чемпионатах мира: Малофеев, Алейников, Зыгмантович, Дупанов, Милевский…

Сергей Алейников

Наш Батюшка. Лучше всего его характеризует история. «Стайки», год 87-й. Вся команда сидит в автобусе, а Серега еще в столовой ест. Ну, все боятся к нему подойти. Значит, надо мне. «Серый, давай заканчивай» — «Жора, когда ешь, надо делать 33 жевательных движения». Невозмутимо так отвечает, и вот что ему сказать? Он же в сборной Союза играет, может, там все так питаются, по часу в столовой заседают?..

Как только пришел в команду, то ходил за нами, как хвост, — на все наши мероприятия. Но едва в его жизни появилась Наташка, то все, как отрезало.

Серега очень коммуникабельный, но избирательно. Вот с теми он будет дружить, а с этими нет. С киевлянами близко сошелся, особенно с Васей Рацем. Динамовцы к нам приезжают играть, он их потом обязательно на вокзал проводит.

Людас Румбутис

Юра Пудышев жил с ним через стенку на базе в «Стайках» и стучал в нее: «Подлый Румбутис, когда место в команде освободишь?» Юрка любил над ним подшучивать, а Людас не обижался. Мне кажется, он вообще ни на кого не обижался. Такой правильный парень, который всегда знает, что он делает и для чего.

Игра заканчивается, Прокоп, как всегда, пропадает, Малофеев говорит: «Людас, смотри, Сашка не в порядке, следующую будешь играть». Людас — орехи, витамины, строжайшая подготовка. Через пару дней появляется Прокоп, состав объявляют — без изменений, Людас снова в запасе.

Игра закончилась, Прокоп оставил Роме бутсы и опять исчез без малейших следов. Назавтра Малофеев: «Людас, Сашка пропал, готовься…» А потом все снова по кругу, Прокоп поле утюжит, а Людас на дорожке разминается так, что люди специально на него приходят посмотреть. Никто не верит, что после таких мощных рывков можно потом еще и на поле отбегать нормально.

У него, как и у Гоцы, со здоровьем все хорошо было. Когда надо, забивал — и Киеву, и Тбилиси. Помню, «Видзеву» классный мяч забил с моей передачи — покатил ему между двух защитников, он нас тогда в 1/4 Кубка УЕФА и вывел.

Карьеру послефутбольную Людас лучше всех сделал, что меня совсем не удивило.

«Железный литовец». С Киевом играть было легче, чем со «Спартаком»

Валерий Мельников

Вот тут карьера не сложилась. Парень был очень талантливый. Считаю, по уровню одаренности если и уступал Алейникову, то самую малость.

Но он себе почему-то в голову вбил, что кто-то будет бегать, а он передачи раздавать. И вот с этого все и началось. В чемпионском сезоне начинал-то Нильс играть, а не Пудик. Тот травму лечил.

Играл-играл, а потом мы приехали в Москву. Пудик пошел пиво пить, позвал с собой Нильса. Этим пивом они в итоге просто упились, никакие были. А на следующий день игра с ЦСКА.

Малофеев посмотрел на них и выбрал Пудика. А тот гол-красавец забил. Принял на грудь и как дал левой из-за пределов штрафной! Вопрос сам собой с повестки дня снялся. А Нильс зачехлился, так, на заменку иногда выходил…

В 1983-м еще неплохо играл, а потом разлад в семье пошел, по командам разным поехал и не реализовался толком нигде. Ну и сейчас… Я его часто вижу, помогаю, конечно. Но Валера свою жизнь изменит только когда, когда сам захочет. Хотя, как мне кажется, он не очень к этому стремится.

Источник: чемпион СССР-1982 переехал в деревню после обмана риелторов на крупную сумму

Юрий Пудышев

Про Юрку можно бесконечно рассказывать. В последнее время мы с ним в парке часто гуляли. Помню, как-то припомнил ему популярный вопрос, которым журналисты атакуют каждого нашего ветерана-динамовца. Мол, вы вправду каждый день там режим нарушали и с девчонками гуляли?

Все ведь с него началось — со знаменитого интервью «Чемпионы выпивают до дна», где Юра очень живописно рассказал о своей футбольной карьере, в которой главное место занимало, само собой, минское «Динамо». И потом Пудик во всех своих интервью только придавал новых красок тем мемуарам.

«Юра, ну вот зачем тебе все это надо?» — «А чтобы помнили нас, Жорка, чтобы помнили…»

Но, если разобраться, наше «Динамо» и в самом деле было уникально. Ну, давай начистоту: я не знаю команд, где главный тренер в разгар сезона мог отмечать свой день рождения со всей командой на широкую ногу — так, чтобы вся гостиница дрожала. Ну, не было отродясь таких команд в СССР, уверен.

Похожие истории были, конечно, но где-нибудь во второй лиге, где о выигрыше чемпионата страны, понятно, никто и не мечтал. А мы ведь выиграли, да еще с такой игрой, что нам даже болельщики других команд кричали: «Молодцы, ребята!» С уважением относились.

Последние годы Юрку в БАТЭ уже не тянуло, его команда мечты осталась с Пунтусом и Капским — именно с ними он чувствовал себя наиболее комфортно. В главные тренеры Пудик точно не рвался, не тот у него характер.

Хотя какой у него характер, знают, наверное, только самые близкие люди. Я видел Пудика другим, не футбольным Савелием Крамаровым, за которым толпой ходили люди и ждали его шуток и историй.

Совсем другим — с абсолютно пустыми глазами. Как у моей собаки. Это уже в последние годы было. Печальный, грустный. Мне было до слез его жалко. Может, тоскливость эта была из-за того, что вторая жизнь сложилась не так, как он хотел. Футболистом он был отличным, а таким же тренером, по большому счету, так и не стал.

А то, что он потом ездил по динамовским командам после Минска, — думаешь, сладкое время было?

За «Динамо» он только что в Вологде не поиграл. Может, и к лучшему. Помню, приехали туда с Витебском еще в семидесятых. Так мы в городе мяса не могли найти, чтобы поесть перед игрой. Несколько ресторанов обошли, пока не наткнулись на какое-то офицерское кафе, где подавали гуляш.

В магазинах все прилавки забиты банками с зеленым горошком — большим дефицитом в то время. Правда, кроме горошка, там не было больше ничего…

Люди, которые ходили по центральной улице, одеты были как-то странно — в сапоги и ватники, но смущало это почему-то только нас.

А вот Самарканд, знаю, Пудику очень нравился. Там через забор пивной завод находился. Перемахнул, и ты уже на месте…

У Юрки в последнее время проблемы с поджелудочной были. Ему вообще нельзя было шампанское. А он все равно по две-три бутылки выпивал.

Позвонил мне за день до смерти и почему-то начал благодарить, вспоминать какие-то старые истории. Как я, приехав из Австрии, в «Ивушке» его детям куртки купил. Ты чего, говорю, Юра… А он, оказывается, со мной прощался тогда.

Параллели Глеба: Пудышев — это Бергкамп, а Белькевич — Фабрегас

Игорь Гуринович

Пудик из какого-то фильма достал ему кличку — Леха. Мы его так и называли. У нас с Лехой был ритуал перед каждым матчем — давали друг другу «пятнашку» как гарантию того, что никто не пожалеет партнеру мяч, если тот кажется в более выгодной ситуации.

Считаю, у нас был идеальный тандем. Я — скоростной, мог убежать, головой забить. Леха техничный, играючи накручивал нескольких защитников, ноги как на шарнирах были. Но потом травмы пошли, как и у старшего брата, его прибивал ползучий перелом пятой плюсневой кости. Три или четыре штуки было — ну какой человек такое выдержит?

В 1983 году Гуринович шел на лучшего бомбардира, но туров за восемь до конца сломался и потом уже на свой уровень не вышел. А жаль — очень классный футболист был, в сборной Союза, уверен, сделал бы хорошую карьеру. Он ведь в «молодежке», как и Яник, здорово начинал — с серебра чемпионата мира.

Мы с ним вдвоем за сезон 30 голов набивали — и это теми еще мячами, которые с нынешними никак не сравнить. Тут коэффициент 1,5 надо применять. А то и 2. В нашу, разумеется, пользу.

Да и поля тогда были убитые, даже в «Лужниках». Как и в Киеве — с кочками. Какие раньше технологии? Трава выросла, покосили, да и все. Разве что на московском «Динамо» было приятно играть, да на днепропетровском «Метеоре». И все.

Петр Василевский

Я на него как на звезду смотрел, как только пришел, а потом он как-то потихоньку начал сдавать. В 1982-м больше на замену Игорю выходил или крайним хавом, когда надо было атаку усилить.

Петя два последних матча сыграл и попал в число 33 лучших игроков, в отличие от меня, по собственной глупости загулявшего перед выездом в Москву.

Тогда Брежнев умер, и нас домой с базы отпустили. А тут как раз девочки-волейболистки из Тбилиси летели: «Жора, вино брать?» Ну а как от хорошего вина откажешься? Да и от девчонок тоже… Они в общагах на Пушкина жили, там и загруз…

В итоге я в Москве против «Динамо» за дубль играл, а Петя за основу феерил, три забил. До сих пор, честно скажу, не знаю, что тогда случилось и почему мы одноклубников обыграли с таким неприличным счетом. 7:0 в их же манеже…

Что до Пети, то это был типичный волк-одиночка. «Ты куда едешь?» — «Мне в другую сторону!» Со «Стаек» никого к себе в машину не брал. Даже не знаю, с кем в команде близко общался. Наверное, ни с кем.

Человек-загадка. Что интересно, когда играли, то я его выпивающим никогда не видел. Только на банкетах, да и то чуть-чуть. Поэтому был шокирован, когда узнал, что он спился.

Эдуард Малофеев

Помню, как-то Васильич перед тренировкой поднарушил. И начал по каждому проходиться. Перед Румбутисом остановился и говорит, обращаясь к Пудику: «Юра, ну вот ты все к Людасу — молочник-молочник, а я знаю, что он это молоко запивает шампанским!» И так про каждого что-то.

Румбутис не выдержал: «Ну, вы тут поговорите, а я пойду потренируюсь». Малофеев: «Ладно, иди тренируйся, а мы вот с ребятами еще пообщаемся…»

А когда ему 40 лет исполнилось, мы как раз в Днепропетровске играли. Уже на поле перед разводом мяча Прокоп нас собрал в кучу: «П-пацаны, я знаю, Васильич взял шампанского, но как мы его будет пить, если проиграем?»

Проигрывать мы не хотели, поэтому выиграли — 3:1. Забили Пудик, Прокоп и я. На ужине по чуть-чуть шампанского выпили, поздравили тренера.

Малофеев: «Ну а теперь, ребята, давайте ко мне в люксик, посидим, пообщаемся. Сейчас перерыв на чемпионат мира, поэтому нарушить можно. Тем более я знаю, что вы взяли».

И начинает: «Жорка, ты сколько взял? Две, ага. Валерка? Тоже две, ага». Все по-разному, кто три, кто одну. До Пудика доходит: «Юрка, а ты сколько? — Я восемь. — О, Юра восемь, капитан наш!»

Стэну потом плохо стало — все-таки мы приличный старт взяли. Вышел он на улицу отдохнуть. Присел на скамейку возле гостиницы. Немного отключился. А когда глаза открыл — глядь, а там магнитофон «Весна» лежит. Ничейный.

Уроженцы Днепропетровска — закрытого для иностранцев города, следует полагать, жили довольно обеспеченно, чтобы просто так оставлять магнитофоны на скамейках. Тогда, надо отметить, штуку очень престижную и отнюдь не дешевую.

Что делает Миша — берет маг и возвращается в расположение команды. Кассета там была, кстати, очень хорошая — с записями группы «Машина времени».

Так что Пудик в своих мемуарах не приукрашивает — мы действительно сидели за столом всей командой и пели «Я пью до дна…» Там строчки хорошие были, к моменту как раз подходившие: «И если цель одна, и в радости, и в горе, то тот, кто не струсил и весел не бросил, тот землю свою найдет».

Как раз про нас — мы тогда уже твердо решили за чемпионство бороться. Пудик, правда, утверждает, что вызванная администрацией милиция села вместе с нами и присоединилась к общему хору, но я этого уже не помню. Отключился, наверное…

Нас потом всех по гостинице собирали, потому что рейс рано утром был. В аэропорту Малофеев — Мельникову: «Валерка, слетай в буфет, глянь, что там есть». Тот возвращается: «Шампанского нет, только коньяк».

Малофеев: «Ребята, за мной!» Совсем как герой Анатолия Папанова в фильме «Белорусский вокзал». Ну а там буфетчица была, и когда всем разлили, то Эдуард Васильевич произнес тост, отдав должное завидного размера прелестям работницы украинского общепита: «Давайте выпьем за вашу грудь, от которой каждому из нас хотя бы по маленькому кусочку!»

Но арбузную грудь ее не целовал, как потом Пудик написал, а Васильич за него на это обиделся. Но Юрка ж не со зла, просто так красивее было…

«Черноморец», за который я потом играл, тоже не был идеальной командой. Его тогда тренировал Виктор Прокопенко — замечательный человек.

Помню, сидим на сборах в Болгарии, отмечаем мои 30 лет. Собралась вся команда. Вдруг стук в дверь. Тревожно — все свои уже здесь.

Открываем — стоят Прокопенко и два его помощника. У Виктора Евгеньевича руки за спиной, подходит к столу и ставит на него две бутылки коньяка: «Если будете всегда вместе, как сейчас, держаться, значит, у нас будет единый коллектив».

«Выпейте с нами». — «Нет, ребята, мне надо идти…» Хотя Евгеньевич тоже мог, я его не раз на себе таскал, когда он норму перебирал.

А как я в Одессе-то оказался?

1988 год, Малофеев вернулся в «Динамо». Я после него в команде второй человек по авторитету, молодежь ко мне тянется. А я не забиваю, да и команда горит. Падает все ниже и ниже.

Ну, он меня и убрал… Тогда я очень обиделся. А сейчас, уже с тренерской высоты, понимаю: может, так и надо было сделать. Но он меня не одного убрал, а еще и Яника. Придумал, что мы в Баку игру сдали. Как такое только придумать можно было…

Меня тогда решили вдобавок еще и дисквалифицировать. Но «Черноморец» выручил, отдал Минску игру в предпоследнем туре. Им «Нефтчи» 30 тысяч предложил, чтобы они нас обыграли. Одесситы собрали совет: Юра Заболотный, начальник команды, и ведущие игроки — Ваня Жекю, Вася Ищак и Вадик Плоскина.

Решили, что матч у минчан еще выиграть надо, а если им игру отдадим, то и человеку поможем, и в команду хорошего форварда получим. 0-2 — и Баку улетел в первую лигу.

Но это тогда было, а сейчас мы хорошо с Эдуардом Васильевичем общаемся. Он такой же боевой и заводной. А я, когда его увижу, сразу чемпионский сезон вспоминаю и думаю: как же молоды мы тогда все были…