25.06.24 11:16

Гамбургский счет Поташева. «Наибольший успех у девушек имеют ходоки»

Разговор со звездой советской легкой атлетики.

Заголовок этого интервью будет лучшим ответом на знаменитую фразу Олега Романцева о том, что любой игрок из дубля «Спартака» известнее любого олимпийского чемпиона по спортивной ходьбе. Оно-то так, Олег Иванович. Но что делать с неоспоримым фактом, который подтвердят вам любой легкоатлет и уж тем более легкоатлетка? А там — надеюсь, вы в курсе — девушки как на подбор и цену себе знают.

А если что, спросите у Сережи Горлуковича, который дружил с уроженцем Толочина Александром Поташевым и провел с ним немало времени в задушевных разговорах за столом. Ставя при этом рекорды в совсем другой дисциплине и заставляя нашего героя изумляться, как после этого можно еще и бегать по футбольному полю.

Но здесь другая штука: в командном виде всегда можно отдохнуть и отсидеться. А вот в этой самой спортивной ходьбе, конечно, не получится. Стал в колею — и ага…

Чемпион мира 1991 года, двукратный обладатель командного Кубка мира Александр Анатольевич Поташев теперь живет в Гамбурге, куда переехал аккурат через 10 лет после победы в Токио. В Германии он начал новую жизнь, оставив о старой только воспоминания, фотографии и контакты друзей в телефонной книжке.

У ходоков — людей, привыкших терпеть нечеловеческие нагрузки пострашнее марафонских, — всегда был особый мир. После побед и поражений они собирались вместе — вне зависимости от цветов флагов, под которыми выступали.

И даже сейчас, спустя много лет, они поддерживают эти связи, хотя Гамбург Поташеву нравится гораздо больше, к примеру, Кемерова. А отпуск он предпочитает проводить в Германии, которая, кажется, стала ему уже родной.

— Как же вы оказались в спортивной ходьбе? Ведь все мальчишки в детстве мечтают стать футболистами.

— В моем родном Толочине выбора особо не было. Когда пацаны пошли записываться на легкую атлетику, то я, конечно, оказался в этой компании.

Потом все бросили, а я остался. Тренером у нас был Владимир Федорович Назаров. Он закончил ИФК по специализации «Метание копья». Разминку всегда давал спортивной ходьбой. И как-то получилось, что она сразу у меня пошла.

Хотя и метания тоже были неплохими. Но там нужна резкость, а у меня ее тогда не было. Может, потом и пришла бы, но я поехал на свои первые соревнования по ходьбе — чемпионат Витебской области среди школьников. И выиграл его. А победы, сами понимаете, обнадеживают.

Тем временем в Витебске на базе школы-интерната открыли спортивные классы, где работали Владимир Николаевич Охременко и Николай Константинович Снесарев. Они и стали меня тренировать.

И как-то все пошло поступательно. Попал в юношескую сборную СССР в 1976 году — после победы на чемпионате страны среди ровесников. Затем были соревнования соцстран «Дружба» в Румынии, через год в Чехословакии, потом на Кубе. Везде занял второе место. Победил на юниорском матче СССР — США в Донецке.

— Вундеркинд?

— Вроде того.

— Почему же не выступали на Играх-80?

— Меня сняли с олимпийского отбора, хотя я уже и номер стартовый получил. После разминки подошел тренер моего товарища Андрюши Перлова: «Твой тренер позвонил и сказал, что ты не стартуешь». А я тогда очень хорошо себя чувствовал. Но тренер решил, что я еще молодой. Так и было — ну что такое 18 лет?

— Это да, наш земляк Евгений Ивченко стал в Москве третьим на дистанции 50 км в 42 года.

— Это, конечно, уникум, умудрявшийся показывать высокие результаты в таком возрасте. Даже не знаю, с кем и сравнить. Очень упертый мужик. Но я его не очень хорошо знал. Вот другого белоруса — Петра Поченчука, выигравшего серебро на «двадцатке», — гораздо лучше.

Петр Поченчук

Мы много вместе тренировались. Я очень уважал Петра Григорьевича, да и все его любили. Добрейшей души человек, сейчас проводят соревнования его памяти.

— Все эти упертые и добрейшие люди выполняли чудовищные объемы на тренировках. Но вы с марафонцем Владимиром Котовым — еще одним питомцем тренерского тандема Охременко и Снесарева — превзошли даже бывалых лидеров сборной СССР. Я о полуторачасовых забегах-заходах в парилке.

Владимир Котов: нас, марафонцев, и спортсмены считали отмороженными

— Было дело — перед Олимпиадой в Лос-Анджелесе. Там жарко, и наш тренер решил, что готовиться к этому лучше всего в таких стрессовых условиях. Нам этот эксперимент не сильно понравился. Но раз тренер говорит, отказаться нельзя.

Хотя, если честно, это было чистое издевательство над организмом. При нарушении водно-солевого баланса начинается целая канитель, которая здоровья точно не прибавляла.

— Так понимаю, что самые тяжелые тренировки в легкоатлетической сборной были у ходоков.

— Верно мыслите. У каждого имелись план, свой объем и режим. В результате в месяц получалось около 1000 километров. На тренировку выходили в 8 утра, в 12 она заканчивалась, домой, обед, два часа отдыха и потом еще на одну, уже дневную, тренировку.

Погода значения не имела. Наоборот, считалось, что чем хуже условия, тем лучше мы будем адаптированы к ним на соревнованиях.

— В таких условиях без шуток нельзя.

— Это да. Возвращаемся из Мексики со сборов. Объемы сделаны, захваченные из Союза оптика и фотоаппараты проданы, подарки родным куплены. Жизнь удалась.

И тут кирпич. А мексиканские здоровые, пять кило весом. Ну, куда его? Только в сумку к товарищу по сборной. Тоже белорусу, кстати. Тот потом берет сумку, бормочет, что вроде она тяжелее стала… Но вот же национальный характер — считает, что так оно и надо. А вдруг я просто устал после сбора?

И вот он таскает эту потяжелевшую сумку всю дорогу — вплоть до телевизора на московской таможне, где ему с иронией говорят: «Вам, наверное, в Минске орден дадут — за открытие секрета замеса мексиканского кирпича». Наш земляк сразу: «Поташев, я тебя убью!»

— А почему всегда, если что, так Поташев?

— Да на кого еще думать, кроме меня? В нацкоманде все знали, что по такому я старший.

Другая история. Мы были на сборе уже в Дагомысе, а в баню ездили в Сочи. А наш сборник из Украины Виталик Попович получил от своих адидасовские ботинки — ценность, абсолютно невероятную по тем временам. Он не мог на них насмотреться, и мне пришлось немало постараться, чтобы с помощью стола и стула закинуть ботинки на плафон светильника — под самый потолок. А он в той бане был высоким.

Короче, все попарились, начали одеваться, и вдруг крик Виталия: «Ботинки украли!» Тренеры засуетились: «Да ты что, все же свои, чужие не могли зайти. Может, где-то затерялись?»

Короче, вся команда давай искать. А я своему приятелю говорю: «Пошли пока в барчик рядом, коньячком угощу». Ну, присели мы, взяли по 150. Он потом предложил меня угостить — снова по 150…

Возвращаемся — вся команда в автобусе сидит. Устали искать, а Виталик уже чуть ли не плитку в бане поднимает. Тоже национальный характер проявляет. Это у нас: «А может, так и было задумано?» А там нет — всегда до победного конца!

Короче, команда уже готовилась заночевать в этом автобусе. Если бы не я. Говорю: «Виталя, а тебя немцы не предупредили, что их ботинки еще и сами летать умеют?»

Тот голову поднял, заорал: «Поташев, убью!» А потом, принюхавшись: «А где это вы уже успели принять? Я тоже хочу».

— Ничто человеческое нашим спортсменам не чуждо.

— Ну, мы же все взрослые люди. Даже тренеры относились понимающе — они ведь тоже ходили и знали, что у нас за спорт.

Хотя я вам так скажу: по сравнению с еще одним земляком Сергеем Горлуковичем наша сборная была просто мальчиками, употреблявшими кока-колу. Сережа пил так, что…

Андрей Тихонов и Сергей Горлукович

— Знаем по рассказам спартаковских старожилов. Оттуда же и знаменитая фраза их тренера Романцева о том, что любой спартаковский дублер известнее олимпийского чемпиона по спортивной ходьбе. Чем парируете?

— Спорить не буду. Это реалии жизни. Но здесь другая штука, о которой Олег Иванович наверняка не знал, упоминая почему-то именно наш вид спорта. Любой легкоатлет скажет вам: если на сбор приедут ходоки, то все — амба. Именно они будут пользоваться самым большим успехом у девушек.

— Это то, о чем я подумал?

— Думаю, что да. Ну, сами посудите — нет другого такого вида спорта, в котором так работали бы все нужные для этого дела мышцы. Все эти наши движения бедрами, четырехчасовая работа на одном пульсе…

Конечно, все индивидуально, но, поверьте, в большинстве случаев дело обстояло именно так.

— Теперь понимаю, почему вашего брата с таким удовольствием снимали с дистанции судьи, не познавшие радость спортивной ходьбы на профессиональном уровне.

— У нас все построено на чистом субъективизме. Расскажу историю. Мы сборной Союза два раза выиграли Кубок мира — в Нью-Йорке в 1987-м и в Барселоне в 1989-м.

А если бы победили в третий раз подряд в Сан-Хосе в 1991-м, то кубок остался бы у нас навечно. И к этому имелись все предпосылки — у нас была сильнейшая команда в мире.

В первый день Миша Щенников победил на «двадцатке», но остальные ребята выступили не так удачно, и надо было догонять.

Но мы знали, что нам по силам обойти всех главных конкурентов — и мексиканцев, и итальянцев, и немцев. А тогдашний старший тренер нашей сборной Валерий Георгиевич Куличенко (земля ему пухом) сказал накануне местным журналистам, что СССР первое место никому не отдаст. Видимо, это кого-то очень сильно задело.

Но мы действительно на «полтиннике» шагали за первым общекомандным местом. За три километра до финиша Андрей Перлов идет первым, мексиканец Мерсенарио вторым, а я третьим. На самом финише Перлова снимают — Мерсенарио становится первым, я вторым.

Дают бумажку на допинг-контроль, а у меня чувство, что все так просто не закончится. И точно — вскоре объявляют, что за Перловым с дистанции снимается и Поташев.

Александр Поташев и Андрей Перлов

А все потому, что ходьбу в Международной федерации легкой атлетики курировал американец. Ясно, что у него не было больших симпатий к советским спортсменам, но меня он не любил особенно. Однажды даже открыто сказал в глаза: «Ты у меня больше никогда до финиша не дойдешь».

— Чем же вы его так разозлили?

— Ну, вот не нравился я ему. Так же, как и Роберт Корженевский, ставший потом четырехкратным олимпийским чемпионом — сразу после того, как американца на этом посту сменил олимпийский чемпион Москвы Маурицио Дамилано.

Кстати, итальянец — мой очень хороший приятель. Отлично знаю всю его семью. Но, увы, тот конгресс, на котором он сменил американца, состоялся слишком поздно, когда я уже заканчивал активную карьеру.

А тогда меня снимали везде, как и поляка. А потом р-раз — с приходом Маурицио у Роберта вдруг кардинально изменилась техника, и никто его уже не трогал:)

— Однако титул чемпиона мира 1991 года вам удалось завоевать при американце. Причем финишировали вы с Андреем Перловым обнявшись, и обладателя золотой медали пришлось определять с помощью фотофиниша.

— Был август, и в Токио стояла ужасная жара — 37 градусов и почти стопроцентная влажность. Конкретное испытание для организма.

— Витебская баня?

— Типа того. Но больше всего помогло то, что при подготовке к чемпионату мы тренировались в Приморье, в городе Партизанске. Там схожие климатические условия. Так было перед Олимпиадой в Сеуле. И перед чемпионатом мира в Токио — тоже.

После того захода многие спортсмены оказались в больнице. Не привыкших к таким условиям европейцев просто косило косой. И Корженевский, кстати, не стал исключением, его тоже увезли на «скорой».

Мы с Андреем прошли за 3.53. Это не самый быстрый результат на «полтиннике», но третий призер отстал от нас более чем на две минуты — для нашей дистанции приличная разница.

— Но почему вы решили финишировать в обнимку? Не уверен, что на соревнованиях такого ранга кто-нибудь делал нечто подобное.

— Я тоже не слышал о подобных случаях. Все произошло спонтанно. Мы настолько были измучены, что просто обрадовались тому, что наконец добрели до финиша. И это была наиболее естественная реакция на то испытание, которое мы оба выдержали. И победили. Нам искренне хотелось разделить это место на двоих.

Никогда не был опустошен, как тогда. Такое ощущение, что организм вычерпал все свои силы до дна. Никому не желаю пережить подобное. Это за гранью.

— Перлов в одном из интервью утверждал, что пройти 50 км тяжелее, чем пробежать марафон.

— И я с ним соглашусь. У бегунов есть всякие прибамбахи типа пейсмейкеров, которые ведут их по трассе. У нас такого нет. Встал в колею и пашешь. Кроме того, у нас дистанция все-таки на 8 км больше, а на таких расстояниях каждый километр имеет двойную цену.

У нас вся борьба начинается после сорокового километра, когда наступает так называемая проверка на прочность, и именно там становится ясно, кто как готовился.

Ну и судейство — у нас это лотерея. Согнутые ноги и фаза полета — при нынешних скоростях фаза полета будет по-любому. Недавно смотрел какой-то турнир. Так там один латиноамериканец натурально бежал. Но его не сняли.

А у меня был противоположный случай. Приехал в Швейцарию на соревнования, пошел в гости к товарищу. Он включил телевизор, а там немцы крутили технику моей ходьбы, из-за которой меня сняли на предыдущем турнире. И вердикт был таков: Поташева сняли из-за того, чего у него не было.

— На Олимпиаде-88 в Сеуле вы заняли 4-е место — следом за Вячеславом Иваненко и двумя немцами.

— На 38-м километре группа лидеров начала уходить, а со мной рядом шел испанец, который в итоге стал 5-м. Сам невысокий такой, совсем другая фактура, нежели у меня. Но самое плохое в том, что я попал в его ритм и никак не мог оторваться.

Хорошо, был питательный пункт, на котором он немного отвлекся, и мне удалось ускориться и уйти. Пытался достать немцев, но уже не успел…

— На Олимпиаде-92 первенствовал Перлов, а вас дисквалифицировали…

— В Барселоне было нервозное состояние, не очень хорошо себя чувствовал, так что шансов на медаль не имелось изначально. А Андрюха молодец, взял свое золото. Очень крутой ходок.

По здоровью и физическим возможностям я еще долго выступал бы, но чисто психологически от этой «напруги» устаешь. Готовишься к стартам целый год, а потом тебя снимают на одном турнире, другом… И думаешь: надо что-то менять.

— Менять жизнь всегда непросто. Особенно в начале 90-х…

— Я долго пытался найти себя. Котову было проще, он всегда отличался прагматизмом. Он понял, что на марафонах соперничать с африканцами очень трудно, и выбрал ультрамарафоны. В ЮАР три раза выиграл самый престижный — 87-километровый Comrades. Это помогло ему обрести там статус уважаемого человека.

Владимир Котов

Володя — молодчик. Багаж тренировок у него был большой, требовалось только переключиться, а он всегда это умел. Очень волевой.

— Если волевой молодой человек спросит совета, что ему лучше выбрать — спортивную ходьбу или марафонский бег, то…

— Однозначно марафон! Там другие деньги — просто несопоставимые с теми, что можно заработать у нас.

— Но как же вы оказались в Гамбурге?

— Искал себя. Искал дома, но никак не мог найти. И в один прекрасный день подумал: а не поехать ли мне за границу? Поехал. И оказался в Гамбурге. В самом начале XXI века.

Почему именно Гамбург? Город понравился, довольно специфичный — в нем есть порт. И потому он совсем не похож на другие немецкие города.

Приехал на голое место, друзей здесь не было. Но постепенно раззнакомился — поляки, русские, немцы… Работу нашел в порту.

— Грузчиком?

— Да, только они здесь называются докерами.

— В нашем понимании это изможденные люди, таскающие с утра до вечера мешки — как и полагается рабочему классу в жестоком мире чистогана.

— Мешки у нас были только с кофе. Но таскать на горбу — да, приходилось. Впрочем, мне это не в тягость — все-таки сказывалась школа сборной СССР.

Потом надо было легализоваться. Повезло, что у товарища жена была адвокатом и помогала в этом вопросе. А когда сделал документы, переучился на водителя погрузчиков грузоподъемностью до 50 тонн.

— 23 года в чужой стране — это срок.

— Можно сказать, уже адаптировался. Выучил два языка — польский и немецкий. Польский как-то сам пришел, без всякого напряжения. А вот для получения гражданства пришлось учить немецкий в школе. Бытовой уровень не пройдет.

Четыре раза в неделю по два часа — и так целый год. Зато теперь разбираюсь во всех бумажках, потому что их тут всегда море — что на работе, что в быту.

— Какие немецкие привычки появились?

— Спокойным стал. Тут вроде никто никуда не торопится, но система работает как часы. Смотришь на все это устройство — и перестаешь суетиться.

— Говорят, белорусы похожи на немцев.

— Согласен, мы тоже спокойный народ. Но все равно немцы — это немцы. Их повторить нельзя, немцем можно только родиться. Но я и не думаю, что нам это нужно.

Хватит того, что белорусам к стилю жизни в Германии привыкнуть легче, чем всем остальным уроженцам стран бывшего Союза. Мы ведь тоже упертые и стараемся сделать работу хорошо. В Германии это ценят. Мне нравится, что здесь уважаема любая работа. Кем бы ты ни был, с тобой все будут разговаривать культурно. Только респект и уважуха.

— Как насчет криминальной обстановки?

— Германия — страна полицейская, все под контролем. Стражи порядка очень мобильные. Живу в районе, который считается криминогенным, но я этого не чувствую. Каждый занимается своим делом и не лезет в другое.

Но если вдруг что-то случится, то ребята приедут и положат лицом вниз. Гамбург — это ворота мира, отсюда возникает много всяких проблем типа наркотиков, и поэтому никто не будет церемониться.

— Жена у вас, конечно, немка?

— Да вы что, упаси бог! Нашему человеку жениться на немке — это смерть. У них совсем другая ментальность. Они должны сделать карьеру и заработать много денег. Очень прагматичные люди. Я пообщался с ними и понял, что это тоже национальная черта.

— Спорт остается в жизни?

— Конечно. Хожу по привычке каждый год на Гамбургский марафон. Он довольно престижный. В этом году победитель пробежал за 2.04 — приличный результат. Кстати, наш вездесущий Котов здесь два раза был вторым.

— А вам пробежаться не хотелось?

— Нет уж, спасибо. Наша фирма, кстати, хотела, чтобы я поучаствовал в забегах. Наверное, считали так: если ты в прошлом чемпион мира, то можешь легко пробежать хоть 20, хоть 40 километров.

Хотя в возрасте 55 лет спортивной ходьбой мог километров 15 завалить в хорошем темпе. Но сейчас сменил способ передвижения — езжу на велосипеде. 20 минут до работы и столько же обратно.

Александр Поташев с семьей

Раньше еще и в русскую баню ходил, хотя сейчас уже подзабросил это дело. Но для проведения досуга тут миллион возможностей.

Город зеленый, очень много парков, стадионов, детских площадок. Воды много, мостов тоже. И еще немаловажная немецкая черта: как они умеют работать, с таким же удовольствием и отдыхают. Начинают «движуху» с пятничного вечера, но заканчивают не в ночь на понедельник, а в воскресенье. И почему-то ровно в десять утра. Одним словом, немцы…

Пьют тоже аккуратно, без перебора. Я, когда спортом занимался, больше выпивал, чем сейчас. В Германии есть культура употребления напитков. Нет, я, конечно, могу выпить, но почему-то не сильно хочется.

— Похоже, счастье есть.

— Да. Есть чем заняться, есть куда поехать. Зарплата водителя погрузчика позволяет летать в любую часть света, что мы с женой регулярно и делаем.

Хотя Слава Иваненко не верит моему немецкому счастью. Созванивались с месяц назад. Говорит, мол, если нужна помощь — приезжай в Кемерово. Нет, отвечаю, уж лучше вы к нам. Слава на пенсии, но тренирует.

С Мишей Щенниковым списываемся. Оба его сына занимались футболом, а старший, Георгий, играл за ЦСКА и сборную России. Это ответ на ваш вопрос в начале интервью. Ну, кто добровольно в мегаполисе с его миллионом возможностей будет заниматься таким лошадиным спортом, как ходьба?

С Андреем Перловым тоже были регулярно на связи.

— Как бывший генеральный директор ФК «Новосибирск» в марте этого года он был задержан по обвинению в хищении большой суммы бюджетных денег.

— …а потом еще оказался в больнице — из-за проблем со здоровьем. Время, конечно, меняет людей, но Андрей был капитаном сборной СССР, а на такую должность у нас назначали только самых-самых.

Мне кажется, там происходит что-то такое, чего я не понимаю. Я бы хотел Андрею помочь, но как?

Андрей Перлов

— Помогите еще раз молодым людям, но уже не тем, кто выбирает между марафоном и ходьбой, советом — с высоты прожитых лет.

— Совет подойдет не только молодым. Я ведь сюда переехал, когда мне почти сорок было.

Не надо бояться кардинально менять свою жизнь. Вот я, топовый спортсмен, всегда жил в отличных отелях, хорошо питался, видел мир. А в Гамбург приехал и… Видели бы вы, в каких условиях я тут жил. Просто полный отстой.

Но ведь поднялся, перетерпел. Сжал зубы и пахал. Теперь у меня своя квартира, работа, налаженный быт. Параллель со спортом проводится очень легко: чтобы чего-то добиться, надо пройти через многое. Я снова прошел этот путь — и ничуть не жалею о своем выборе…

Другие интервью в проекте «Old School»:

Сергей Макаренко: из немецкого лагеря мы бежали через трубу

Людас Румбутис. Железный литовец. «С Киевом играть было легче, чем со »Спартаком"

Быстрейший из быстрых. Невзошедшая звезда спринтера Сапеи

Леонид Бразинский: «Первыми советскими рэкетирами были гандболисты»

Ирина Железнова. «Играть в Афганистане отказались все. Кроме минского »Коммунальника"

Первая зимняя медалистка. Рита Ачкина: надо прожить еще пять лет

Непобитый рекорд. Ольга Клевакина: «Если бы не уехала в Солигорск, меня уже не было бы»

Культурный вид. Галина Савицкая: «Девчат Буяльского мы бы обыграли. При одном условии»

Молодая бабушка. Светлана Миневская: «Девочки, не ищите принцев. Всем не хватит»

Евгений Веснин: «Ментальность наших футболистов — удовлетворяться тем, что есть»

Надежда Тенина: «Когда вернулась с первого сбора у Турчина, меня не узнали»