Спортивный фотограф может добротно снять свадьбу. Свадебный произвести качественную съемку футбола или хоккея — никогда.
Спортивные фоторепортеры — отдельная каста. С собственными законами жанра, профессиональными фишками, взаимоотношениями внутри не такого уж широкого пула. И, конечно, со своими звездами. Ветеран журналистского цеха Александр Шичко — одна из ярчайших. Не чемпион по общему стажу, но корифей по вкладу и человек интересной судьбы.
Разговором с ним Bet News и начинает цикл материалов о мастерах белорусской спортивной фотографии.
Об армии на 27-м году
Среди маститых и разных белорусских коллег Александр Шичко уникален образовательным бэкграундом. Только в его житейском багаже — диплом об окончании института физкультуры.
— Да, любовь к спорту привела меня в наш ИФК, — рассказывает Александр. — Правда, не на тренерское, а на педагогическое отделение. Закончил его в 1979 году и три с половиной года отработал обычным учителем физкультуры в средней школе. А потом в жизни случился поворот, над которым друзья и знакомые нередко подтрунивали: в 26 с лишком лет я загремел в советскую армию. Только представьте: всего полгода не хватило до 27-летия, после чего на срочную уже по закону не призывали. Вот недаром родилось мудрое изречение: послушай женщину — и сделай наоборот. Я послушал сразу двух — жену и тещу. Это они присоветовали мне занять теплое местечко на Руденском заводе пластмассовых изделий. А в случае чего использовать «железные» подвязки в военкомате. Я поддался на уговоры и ушел из школы. А через три месяца оказался в сапогах. Но не жалею. Служил в части ПВО в Ленинградской области. Учебку прошел в Приекуле под Лиепаей и с тех пор полюбил те места. Среди вчерашних детей я, 27-летний дядька, ходил королем — вечно расстегнутый, без пилотки и ремня. Командиры от капитана и выше меня не напрягали. Наоборот, уважали и советовались.
О трубоукладке и артрите
После армии молодой человек вернулся в Руденск и не без труда устроился на большую стройку: в квадрате Руденск — Свислочь — Дружный — Дукора возводили минскую ТЭЦ-5.
— Вкалывал слесарем-трубоукладчиком и монтажником наружного трубопровода. И в какой-то момент почувствовал: не выдерживаю нагрузок. Из-за проблем с иммунитетом обострились старые болячки. Плюс сказалась побывка в Чернобыльской зоне. Короче, заработал полиартрит коленных суставов. Но у меня был серьезный стимул цепляться за стройку — хотелось наконец обзавестись собственным жильем. Поэтому плюнул на страхи и пошел к начальнику объекта: так, мол, и так, я по специальности инструктор по спорту, могу организовывать соревнования и активный досуг трудящихся. Начальство только обрадовалось. Так я окунулся в профильную атмосферу.
О спортмассовом секторе
В спортивно-массовой стихии новоиспеченный инструктор почувствовал себя как рыба в воде. При том что столкнулся с немалыми трудностями.
— Это была, конечно, уникальная организация. Ни своего спорткомплекса, ни стадиона. Только школьная площадка да спортзальчик там же. Приходилось тесно контачить с тамошним физруком — известной в фигурой, позже начальником ФК «Руденск» Барташевичем. Иван Александрович был хорошим мужиком, однако имел определенные человеческие слабости. Бывало, приходим с ребятами потренироваться — и «целуем пробой». Зал закрыт, физрук где-то отдыхает... Но в целом взаимодействовали нормально.
Я проводил все производственные соревнования, формировал команду и возил на ведомственные старты. Но этот дело надо же было как-то иллюстрировать. Вот тогда я начал фотографировать. Первый фотоаппарат, бэушный «Зенит», отыскал в профкоме. Позже стал покупать фотоувеличители, собирать объективы. Снимал большой и мини-футбол, гиревые состязания, волейбол, бильярд — все подряд. Проявлял пленки по ночам — в общежитии запирался на кухне, когда все жильцы укладывались спать. Оно того стоило, и людям было приятно. Мы ведь не пропускали ни одного соревнования по линии «Минскэнерго». И как выступали! Только представьте: сборная, не имевшая ни своего стадиона, ни зала, трижды брала призовые места в общекомандном зачете республиканской Спартакиады! Руководство меня ценило и поддерживало. Правда, денег в моем кошельке от этих почестей не прибавлялось...
О первых фотопробах
В 1993-м спортинструктор ТЭЦ-5 получил таки квартиру. И, несмотря на уговоры начальства, «сделал ноги». Чашу терпения переполнило увеличение зарплаты со 105 рублей до... 110. К тому времени Шичко уже понимал, что фотография — его призвание. И уходил не в «открытый космос».
— Еще работая на стройке, я начал снимать в Марьиной Горке игры команды «Беларусь», которую тренировал Анатолий Усенко. Кроме того, в это город славился сильными шашистами и хорошими турнирами с участием даже гроссмейстеров — Анатолия Гантварга, Аркадия Плакхина. Я специально ездил фотографировать эти события. А потом отвозил снимки в редакции «Футбола Беларуси», «Физкультурника». И даже писал тексты! Хоть это и не мое. В результате это вылилось в сотрудничество с «Футболом Беларуси». Но в какой-то момент у газеты начались финансовые проблемы. У меня возник вариант с одним информационным агентством. Его директор обещал большие площади под спорт. Однако в основном меня посылали на общественно-политические мероприятия — типа первомайской демонстрации, политических митингов. Рядом со мной на этих акциях снимали такие профессионалы, как Гриц, Федосенко, Драчев. Это была их специализация. И неудивительно, что их фотографии с уличных событий получались в разы лучше моих. Сейчас отчетливо понимаю, насколько неслучайно в моей биографии было появление «Прессбола»...
О дебюте в «Прессболе» и муках совести
Наверное, Шичко и «Прессбол» так или иначе нашли бы друг друга. Но к дебюту Александра на страницах ведущего спортивного издания страны все-таки привело счастливое стечение обстоятельств.
— Это был май 1992 года, стартовый тур первого суверенного чемпионата Беларуси, — вспоминает журналист. — Я ехал на электричке в Минск поснимать какой-нибудь футбол. А в вагоне встретил товарища, футболиста Григория Мелкумяна. И он сказал: «На фига тебе эта столица? Давай выйдем в Жодино, там БелАЗ с витебским КИМом играет!»
И это было судьбоносное решение. На жодинском стадионе ко мне подошел автор «Прессбола» Владимир Богданов. Познакомились. И Вова предложил мне опубликовать снимок с этого матча в «ПБ». С этого фото и закрутилось. Помню, в начале 90-х бешено популярный «Прессбол» было практически нереально купить в киосках в провинции. Под предлогом «за газетой» я регулярно заезжал в редакцию. Мне там были рады и постоянно подкидывали задания. Получается, убивал двух зайцев. И «доубивался» до того, что получил приглашение в штат летом 1995-го. Правда, история вышла не совсем... корректная, что ли.
В тот период «Прессбол» задумал переходить на ежедневный режим по будням. И газете нужен был собственный фотокор на полную ставку. В штате работал Геннадий Семенов, но на полставки. А полную имел в БелТА. Такой расклад он менять не хотел. И вот в августе ничего не подозревающий отпускник Гена греется на солнышке где-то на пляже, а в это время на его место оформляют на полную ставку Шичко. Понимаю, что это звучит как оправдание. Но я не знал, что Гена не поставлен в известность. Иначе я бы стопудово переговорил с ним, и мы бы нашли оптимальный вариант для обоих. В конце концов, поделили бы ставку. Но, повторю, я не знал, что Семенов был не в курсе. Выходит, я его поневоле «подсидел»... До сих пор вспоминаю наш разговор после его возвращения. И тот взгляд. И по сей день испытываю угрызения совести. Хотя, по сути, ни в чем не виноват. Несколько лет Гена со мной даже не здоровался. Потом отношения наладились. Можно сказать, остались приятелями. Но, думаю, в душе у него все же остался осадок. И у меня тоже.
О страшном Беленьком
«Прессбол» — медиалегенда Беларуси. И Шичко прекрасно помнит родоначальников и золотые перья газеты, когда те еще были молодыми и во всех смыслах безбашенными.
— Да, старый «Прессбол» был невероятно крут. Равных ему игроков на информационном поле не наблюдалось и близко. Причем издание гремело и за пределами страны. Прессболовцы позволяли себе то, чего не могли и не умели себе позволить другие. При этом оставались суперпрофессионалами. Отношения внутри коллектива? В первую очередь — человеческие. Все нормальные, веселые ребята. О прессболовской демократии тоже ходят легенды. Но не надо думать, что журналистам позволялось все. Существовали четкие границы и в поведении, и в работе. Хватало и конфликтов, рабочий крик стоял постоянно. А самый страшный человек в редакции был... Нет, не Бережков или Новиков. А Дмитрий Беленький. Да-да, этот вроде бы добрейшей души дядька орал буквально на всех. И мог так напихать, что хотелось как минимум напиться. Но через час в своей манере неизменно подходил и похлопывал по плечу: «Старик, ну ты же все понимаешь. Извини и не обижайся, работа такая...» В этом был весь Ильич.
Об «отстойнике» на Кропоткина
Александр Шичко пережил с «Прессболом» все переезды. А с особой теплотой вспоминает времена, когда редакция располагалась на улице Кропоткина.
— Наверное, все прессболовцы вспоминают этот адрес с ностальгией. Мы размещались в одном здании с польским консульством. А на последнем этаже был загадочный офис «Могилевлифтмаша». Двери в него всегда были закрыты, по лестнице туда редко кто поднимался. Отсюда постоянные шуточки: дескать, там находятся спецслужбы, которые прослушивают польских дипломатов.
Помещения редакции, конечно, впечатляли. Мягко говоря, не евроремонт, ха-ха. Когда к журналистам на интервью приходили спортсмены, их охватывал культурный шок: «Как?! Это здесь делается самая крутое СМИ страны?!» Но нам было там уютно и душевно. Я делил с несколькими ребятами легендарный «отстойник». Его так прозвали не потому, что там созидали самые отстойные журналисты «ПБ». Просто раньше там было проходное пространство между двумя корпусами. А потом «Прессбол» оборудовал там кабинет. Название «отстойник» он получил потому, что туда постоянно сносили то мешки с цементом, то старые мониторы, то подшивки. Позже комнату апгрейдили аж двумя диванами: один редакционный, еще с улицы Короля, а другой — мой старый. Стало уютно. На этих диванах вечно кто-нибудь кемарил. Или умаявшись написанием статей, или после хорошо проведенных вечеров.
Какое-то время в «отстойнике» я даже проявлял пленку. В бывшую фотолабораторию посадили Борю Тасмана, Свету Парамыгину, Дениса Орлова. А в «отстойнике» не было окон. Поэтому время от времени я выгонял журналистов в коридор, гасил свет и проявлялся. Вообще пленочные времена вспоминаю с ужасом. Как только столько лет работали? А сколько часов уходило на проявку, печать, отбор снимков... Ну и качество, само собой, не в пример нынешнему было.
О Суховарове, угрозах и дружбе с Юревичем
Волчары фотожурналистики способны были создавать суперкадры и в пленочном формате. Некоторые имели скандальное продолжение. Как фото из апреля 1997-го. Тогда Шичко поймал в прицел кавказский темперамент и артистизм игрока мозырского МПКЦ Беришвили, который зацепил газон и демонстративно падал в штрафной. Судья Суховаров из Орши «высосал из свистка» пенальти в пользу мозырян, чем взбесил тренера Юревича и его минское «Торпедо».
— Этот снимок на следующий день вышел в «Прессболе», — вспоминает Александр. — И фотодоказательство симуляции и судейской «слепоты» стоили Суховарову, по-моему, трехмесячной дисквалификации. А мне временной потери душевного равновесия. Дело в том, что мне реально угрожали по телефону. Звонили в духе «ты за это ответишь». Не знаю, кто или от чьего имени это был. Ну, пугать меня бесполезно. И я в трубку ответил: «Не хотите, чтобы в газете выходили такие фото — платите мне деньги. Надо делиться!» Пошутил, короче. Но звонить перестали. Зато Юревич с тех пор при встрече всегда крепко жмет мне руку и называет исключительно «легендой». Много лет сохраняем с ним хорошие отношения. При том что Юревич мало кого из журналистов жалует. Одного Сергея Новикова разве что. Ну и Шичко.
О 800 евро за снимок
Тема «внегазетного» вознаграждения в карьере Александра Шичко по-настоящему всплыла однажды. Зато по крупному — когда белорусский фотокорреспондент выиграл интернациональный конкурс, проводившийся Международной федерацией гандбола.
— Снимал в 2004-м в Минске матч гандбольных «молодежек» Беларуси и Швеции. И поймал в кадр пас Димы Чистобаева на Женю Семенова через веер рук. На пленку такие моменты выхватить очень сложно. А наградой обязан главреду Владимиру Бережкову. Именно он поставил это фото на первую полосу, а по условиям конкурса в нем могли участвовать только снимки, публиковавшиеся в СМИ. Ну и Сергею Новикову, который отправил фото и газетный номер в офис ИГФ. В качестве призовых мне причитались 1250 швейцарских франков, 800 евро по тогдашнему курсу. Как получил? Через третьи руки. Сначала один член исполкома ИГФ принял их в Швейцарии и положил там на счет Мироновича. А Спартак Петрович в Минске деньги снял и передал мне. Вот что значит водить дружбу с гандболистами. Вообще, игроки и тренеры из мира гандбола — мои спортивные любимцы. Неизбалованные, незаносчивые, открытые. А Мироновича и Александра Каршакевича я просто боготворю. Для меня они — лучшие тренер и спортсмен за всю историю белорусского спорта. Горжусь, что хорошо знаком с ними и в отличных отношениях.
О нокауте от Ромащенко
Некоторые выезды на репортажи Александр приравнивает к оперативным боевым дежурствам. Приходилось и на арены с приключением проникать, и под градом снежков с трибун вести съемку, и с тренерами да спортсменами конфликтовать. Ну и несчастные случаи как издержки профессии — куда ж без них.
— Как-то работал на матче футбольных сборных Беларуси и Азербайджана в Молодечно. Тогда нашу команду возглавлял Сергей Боровский. Ну и занял я позицию довольно близко к штанге гостевых ворот. Отвлекся буквально на пару секунд, посмотреть кадры — и мне прилетело. Мирослав Ромащенко зарядил пушку, мяч срикошетил от колена азербайджанского защитника — и прямо в мой наведенный объектив. Очнулся — лицо в кровище, на аппарат капает. А рядом ржет коллега Вова Иванов. Мне же было не до смеха. Реально оказался в глубоком нокауте. Лежу в тумане и только слышу откуда-то с трибун, как болельщики делают ставки: встанет фотограф или нет? Я встал. И, шатаясь, поплелся куда-то в подтрибунье. Боровский мне еще бутылку воды передал, чтобы я умылся. До сих пор шрам на переносице остался. И рефлекс: нечего башкой по сторонам крутить во время съемки...
И еще по чуть-чуть обо всем
...Мы еще долго разговариваем с Сашей в кафешке в центре Минска. О массовом уходе журналистов из «Прессбола» в 2020-м. О том, как он уговаривал «золотое» и «серебряное» поколение прессболовцев все взвесить и не пороть горячку. И как понял, что процесс необратим, и ему тоже нужно менять пристанище. О работе в «Крумкачах» и журнале Министерства образования. О плюсах спортивного фриланса, когда никто не указывает, куда идти и как снимать. О классике мирового рока, латвийской группе «Ливы» и наших феноменальных «Песнярах». О его любимой Жироне — испанском городке и одноименном клубе, дерзающем в «примере». О том, что фотография вообще и спортивная в частности — это талант и призвание, помноженные на наглость и пахоту. О том, что Александр Шичко — ну да, легенда. О том, что белорусский спорт вообще и футбол в частности сегодня...
Впрочем, о спорте как-нибудь потом. Когда в очередной раз встретимся на каком-нибудь стадионе или в спорткомплексе. А мы еще встретимся. Обязательно встретимся.
Фото из личного архива Александр Шичко.
Автор: Виктор Казюлин.
Поделиться:
0
0
0
0
0
