Я запомнил эту девочку сразу, как только увидел. Симпатичная и довольно миниатюрная по гандбольным меркам блондинка с короткой стрижкой отгружала мячи в ворота соперниц с частотой метронома. Кажется, она поставила себе цель установить национальный рекорд результативности в отдельно взятом матче в знаменитом спорткомплексе политехнического института.
«Кто такая?» — спросил я у коллеги. «Какая-то Васькова, Алла», — поднял тот глаза от протокола и добавил: «Забрасывает она, конечно, неплохо, но на высоком уровне, согласись, шансов у нее мало. С таким-то ростом…»
Каюсь, я кивнул головой: в самом деле, даже в матче юниорских команд она была окружена двумя гренадершами-полусредними. Кажется, Васькова уже отчаялась вывести их, медлительных и неловких, на бросок и потому предпочитала завершать атаки сама. Парадокс того времени — главным талантом игрока считался рост, и те 180 плюс казались неизмеримо более перспективными, чем пружинистось и ловкость всего лишь 170-сантиметровой (с малым) какой-то Аллы с забавной фамилией Васькова.
Но вот какая штука: именно она и стала самой именитой гандболисткой в суверенной истории белорусского ручного мяча, выиграв Лигу чемпионов в составе венского «Хипобанка».
Карьеру неутомимая Алла закончила в 38 и сейчас, за несколько месяцев до круглого юбилея, пребывает в отменной спортивной форме, вызывая зависть даже у нынешних игроков «Хипо», каждая из которых прошла ее школу.
Понятно, что и живет она в Австрии, ставшей для нее уже почти родной. Хотя паспорт у Аллы остался белорусский, и это редкий случай, когда игрок лучшего клуба планеты 90-х отказался от австрийского гражданства.
Мне кажется недоразумением, что Васькова-Матушковиц стала героиней проекта, который уже самим названием намекает на какие-то совсем дремучие советские еще скрепы.
Новогоднее чтиво. Все выпуски «Old School» в одном месте
Но, что поделать, жизнь так стремительна, что, казалось бы, даже не такие уж и далекие события нынче и вспоминаются с трудом. Странная штука: об успешном юниорском чемпионате мира 1993 года Васькова и К° сохранили только два ярких воспоминания — встречу с бандитами по дороге в Болгарию и матч с далеко не самой сильной сборной. По иронии судьбы — все с той же Австрией…
Бандиты на пути, беспредел на площадке и несбывшаяся мечта
— Ну а что ты удивляешься, как можно не помнить бандитов? Мы, еще выезжая из Минска, были уверены, что по дороге нас обязательно тормознут. Это же девяностые годы — в новостях каждый день кого-то взрывали, грабили или убивали.
Остановили наш автобус в Румынии, но ребята были русскоязычные. Думаю, что украинцы, они ближе всех там находятся. Помню, что все, у кого было золото — сережки или кольца, начали снимать и прятать.
Я никакой бижутерии не носила, но все рано было тревожно. Гуско с Маевским начали объяснять, что мы спортсмены и едем на соревнования.
Молодежная сборная Беларуси перед поездкой на ЧМ-1993
Двое прошлись по салону, позыркали на нас, мы еще пару мячей достали из сумок: мол, гандболистки, не врем. Тренеры потом что-то дали им, не уверена, что деньги, думаю, какие-то продукты.
И еще эти ребята говорили: если Малыш — мне кажется, такая кликуха прозвучала — остановит, скажите, что мы вас уже тормозили.
Тогда же мобильных телефонов еще не было. И в самом деле, когда этот Малыш нас остановил, то уже пропустили без проблем. Так что отделались легким испугом.
Ну и Австрия в решающем матче за право играть за призовое место нас подкосила. Это было довольно обидно и тоже отложилось в памяти. С одной из тех девочек мы потом вместе играли в «Хипо», еще одна выступала за сборную. По сути, только они потом в большой гандбол и пробились, остальные никакие были. Они и заняли только 11-е место, и как мы им умудрились проиграть, до сих пор не понимаю.
Хотя если спросишь подробности того матча, то не скажу, кто меньше играл, им, может, и запомнилось, но у меня после этого столько всего было…
Помню только, что я была рада самому факту попадания в сборную, потому что там были девочки 1973-74 годов рождения. Хотя меня с моим 1975-м выпускали довольно часто, и в списке бомбардиров команды я вошла в первую семерку.
— Кто считался самым талантливым в той команде?
— Самое большое будущее предсказывалось Тоне Чибангу. У нее были отличные данные: рост, бросок и, что немаловажно, дефицитное амплуа — правая полусредняя.
Сам знаешь, левшам везде дорога, хотя, по моему убеждению, если бы многие из них родились правшами, то ничего из себя не представляли бы. У нас в сборной сейчас играет девочка, которую я вырастила. Никакая, зато левша. Но Тоня, конечно, была из другой истории, она всегда много забрасывала.
Антонина Чибангу
Лучшим бомбардиром команды тогда стала Лена Корзун. Великий пахарь, тоже талант, но получила потом травму и закончила. Еще мне всегда нравилось, как играет Таня Зуева, но на чемпионат она не поехала. Кажется, тоже из-за травмы.
Но вообще тогда много талантов было. Считалось, что девочки должны себя потом показать и на взрослом уровне. У нас любят об этом говорить во многих видах спорта. Мол, смотрите, какое талантливое поколение. Однако надо понимать, что потом приходится соперничать не только с ровесниками, но и с представителями других поколений, которые и старше, и опытнее. Конкуренция возрастает многократно, потому так трудно пробиться на вершину.
— Была удивительная особенность у той команды — едва ли не половина девочек вышла потом замуж за ливанцев.
— Ну, это объяснялось просто — мы жили с ними на одном этаже общежития. Понятно, что белорусов на оставшихся восьми этажах было куда больше, но это факт — многие девчонки тянулись к иностранцам. В то время заграница казалась чем-то загадочным и почти недостижимым. Наверное, интересно было бы выйти замуж за иностранца.
— Тогда почему Васькова не нашла себе заморского жениха?
— Вообще-то у меня всегда было много друзей среди мальчишек. Но чтобы кто-то владел моим сердцем — нет, такого не было… Может, эти тайные поклонники и существовали, но в любви точно никто не объяснялся.
— Что странно, такому-то изящному секс-символу…
— Ой, ну начинается… Вот не знаю, откуда это ко мне прилипло. Какой же я секс-символ, если никогда в жизни не носила короткую юбку? У меня всегда были очень сильные ноги, для спорта это хорошо, но не для того, чтобы щеголять в мини.
К тому же я всегда была маленькая — всего 173 сантиметра, и меня из-за этого даже не брали в спортивный интернат. Так и говорили в лицо: «Задние и центральные игроки должны быть минимум 180, а у тебя, Васькова, сколько?» Ну а что делать, если я дальше не расту? А вот если посмотреть с позиций сегодняшнего гандбола, то у меня вполне себе рост. Даже высокий, можно сказать.
— Расскажи, как оказалась в «Хипобанке».
— Довольно случайно. Начиная с 19 лет, все время получала предложения от румынской «Вылчи». Но я не тот человек, который хватается за первое предложение и сразу начинает куда-то бежать. Советовалась с Леонидом Николаевичем Гуско, и он просил не торопиться. Мол, ты получаешь хорошую практику в сборной, да и в «Политехнике» за тобой никого нет.
А когда мне исполнилось 22, Гуско сказал: мол, у нас теперь есть Наташа Анисимова, так что можешь ехать в свою «Вылчу». Фактически подписала контракт с румынками, а потом на тренировку пришла Таня Ераминок — она как раз родила и набирала форму.
Спросила у меня: «Ну что, Алла, едешь?» — «Да» – «Ну отлично, »Хипобанк« — классная команда!» У меня глаза по пять копеек, смотрю на Гуско, а он кивает: «Да, Алла, тобой интересуются австрийцы».
Оказывается, когда мы сборной играли турнир в Турции, то туда приехал агент из «Хипо», он на меня глаз и положил. У них тогда был кризис. Два года подряд не могли выиграть Лигу чемпионов и потому решили затеять массовую перестройку. Достаточно сказать, что вместе со мной в команду пришло 11 новичков.
«Хипо» собрал сборную если не мира, то Восточной Европы, что, по сути, было одно и то же. Из бывшего СССР было четыре игрока: литовки Аушра Фридрикас и Рима Шипкус, украинка Татьяна Логвин и россиянка Татьяна Джанджгава (Шалимова), остальные — уроженки бывшей Югославии, румынка и две польки.
Алла Матушковиц и Татьяна Логвин (по центру)
— В этом же сезоне-1997/98 «Хипо» выиграл Лигу чемпионов.
— Да, но начали мы не здорово. В группе проиграли той же «Вылче» шесть мячей. Причем это случилось дома и стало настоящей катастрофой, потому что все уже забыли, когда такое было в последний раз.
Тогда главным тренером был Анатолий Николаевич Евтушенко, но у него не очень ладилось. Как бы это лучше объяснить… Во-первых, он пришел из мужского гандбола. Во-вторых, у него были несколько другие понятия о тренировочном процессе, нежели те, к которым мы привыкли.
Он был больше теоретик — вот так правильнее всего сказать. В сборной СССР за него тренировал Спартак Миронович, а Евтушенко решал какие-то другие вопросы.
— Рассказывал, как надо делать.
— Он до сих пор расcказывает. В сентябре ему исполнилось 90, я была у него на дне рождения. Мы общаемся, мои муж и сын помогают Анатолию Николаевичу в каких-то бумажных делах, могут подвезти его, если это требуется. Летом у Евтушенко умерла жена, и наша поддержка точно не лишняя.
Для полноты картины надо понимать, как тогда строилось управление командой. Во время игры нами руководил шеф клуба Гуннар Прокоп. Именно он раздавал указания и менял игроков.
Если мы проигрывали, то на следующий день приходил Прокоп. Садился на стол со своим ужасным свистком, который издавал какой-то неприятный клокочущий звук, и гонял нас до упада.
Все время была одна и та же изматывающая тренировка, которую мы знали наизусть. И только после этого Гуннар успокаивался.
Какой бы великий тренер ни приходил работать в «Хипо», все указания до игры, по ее ходу, в перерыве и после раздавал только один человек — Прокоп. Кричал, ругался и бил руками по стенке опять-таки он.
С Гуннаром Прокопом
— Думаю, это не нравилось ни одному тренеру.
— Все знали заранее, что командой в любом случае будет руководить Гуннар. И, если соглашались, значит, их это устраивало. Но Прокоп — это действительно особенный человек, без него в Австрии никто бы не знал, что такое гандбол. Все называли его сумасшедшим и ненормальным, но именно он сделал «Хипо» лучшим клубом планеты.
У меня не было проблем потому, что он никогда не имел претензий к игроку, честно пахавшему на тренировках. Нет, конечно, он мог наорать, потому что так было везде — в Беларуси, в Германии… Разве что в Дании отношение тренеров к игрокам было совсем другим.
Гуннар не любил лентяек, и этим игрокам было невесело. Они сидели даже не на лавочке, а на трибунах. А потом оказывались в других командах.
Прокоп до сих пор очень упорный. Ему 84 года, но он ездит на велосипеде и присылает мне отчеты о преодоленном расстоянии и скорости передвижения.
— Кажется, не только я заметил, что Васькова до сих пор находится в хороших отношениях и с Евтушенко, и с Прокопом.
— К Гуннару вернулась тренировать еще тогда, когда он оставался руководителем клуба. Его внуки в моей школе учатся, а сын с женой приходят тренироваться…
— Короче, тебе было хорошо в этой команде.
— Да, тем более что в ней я нашла мужа. Когда Евтушенко повез сборную на чемпионат мира-1997 в Германию, то они там ужасно сыграли. Заняли лишь 11-е место, и его убрали из сборной, а в клубе он остался советником. И тогда Мартина назначили главным тренером — и в клубе, и в сборной.
С сыном Филиппом и мужем Мартином
— Ну, если так все у вас с ним хорошо получалось, то Мартин Матушковиц должен был сказать будущей жене: «Алла, а не оформить ли тебе австрийское гражданство?»
— Мне это предложили сделать сразу, как только я приехала. Тогда как раз позвали поехать в Голландию на турнир в составе сборной Беларуси.
В клуб пришел соответствующий факс, меня пригласили в офис и сказали, чтобы я никуда не ехала. Чтобы сделала, как все, переждала два года карантина и потом начала играть за Австрию, но я сказала: «Нет». Тут же и не задумываясь.
— А можно было бы и подумать, как это сделали Фридрикас, Шипкус, Логвин и Шалимова, в итоге предложение принявшие. Кстати, за это полагались какие-то материальные бонусы?
— Нет, было достаточно того, что процедура получения гражданства европейской страны в этом случае очень сильно упрощалась. Никаких языковых экзаменов, никаких усилий и собирания необходимых документов и справок.
Сказала бы только одно слово, и мне этот паспорт принесли бы. Но я сказала совсем другое слово, и поэтому все сильно разозлились. Прокоп и остальные не могли понять мою логику.
Но я до сих пор не имею австрийского гражданства, и у меня белорусский паспорт. Надеюсь, мне не надо объяснять, почему я так поступила?
— Нет, в твой адрес только аплодисменты. Хотя, возможно, то решение сыграло свою роль в дальнейшей карьере, ведь вскоре ты уехала в Германию.
— Ну, смотри. Первых четыре месяца я не выходила в основном составе «Хипо», хотя разыгрывающей была венгерка 30+, которая всю жизнь играла линейной. Евтушенко же ссылался на то, что я самая молодая в команде.
Анатолий Евтушенко
Но когда у него совсем все стало нехорошо, то он позвонил и спросил: «А ты потянешь, если поставлю в центре с первым составом?» — «Ну а чего я тогда сюда приехала, как вы думаете?»
И в первом же матче — в январе 1998 года мы играли против «Виборга» на выезде — я забросила семь мячей — причем очень хорошим датским вратарям. Мы выиграли 16:15 — это был типичный счет для «Хипо» тех времен. Забрасывали мало, но пропускали еще меньше.
И вот после того матча все перевернулось. Знаю, что датчане спрашивали друг у друга: «Это что за девочка, откуда она взялась?» А я стала игроком основы.
Тут нам надо вернуться в 1997 год, когда на чемпионате мира я не очень хорошо сыграла за сборную. И Леонид Николаевич сказал: «Что от тебя осталось, где ты, моя Васькова?» Мне эта фраза очень запомнилась. И после игры я созвонилась с Таней Силич, с которой мы всегда дружили, и сказала ей: «Передай Гуско, что я вернулась».
С Татьяной Силич
Сезон получился очень хорошим. В финале Лиги чемпионов играли с прошлогодним победителем — испанской «Валенсией», за которую тогда выступала Наталья Морскова. В одном из матчей начали не очень хорошо и проигрывали четыре мяча. Гуннар рвал и метал. Но потом и он притих. И вот после этого мы выровняли игру и победили.
В другом матче нас с Фридрикас держали персонально. И я, признаться, очень этим гордилась. Потому что Аушра уже была известна всему миру, а мне только исполнилось 23 года.
— Круто.
— Это да. Но в следующем сезоне все было уже по-другому. К нам пришла россиянка Светлана Мозговая. Она правая полусредняя, Фридрикас и Логвин играли на левом полусреднем, и получилось, что эти три звезды начали тянуть одеяло — каждая в свою сторону. Гуннар пытался найти выход — давал им играть одновременно, ставил Фридрикас в центр, но довольно быстро выпускал меня, потому как у нее мало что получалось на этой позиции.
С Аушрой Фридрикас
Когда каждый думает прежде всего о своей результативности, то от этого страдает командная игра. И когда мы проиграли венгерскому «Дунаферру» в полуфинале Лиги чемпионов в следующем сезоне — пусть и по пенальти, — это стало закономерным итогом.
Гуннар наказал нас конкретно — тренировались три раза в день и буквально поселились в спортивном зале. Каратэ, жонглирование мячом и еще куча всего, потому что он был большим выдумщиком.
Я нормально общалась с нашими звездами, но тянуло попробовать что-то еще, хотя «Хипо» предлагал пролонгировать контракт. Но так как я уже была замужем, то хотелось, чтобы муж тоже получил работу в моем клубе. Что, конечно, несколько осложняло поиски.
Штефан Бегель — мой агент — говорил, что меня берут во многие клубы. Но ничего не могут предложить супругу. «Тогда нет, ищи варианты дальше».
Так мы оказались в «Лютцеллиндене». Первую команду тренировал врач, по характеру очень похожий на Прокопа — такой же неутомимый и настырный. Муж стал тренировать девушек из молодежной команды.
Чемпионат мы выиграли, но это был самый тяжелый год в моей карьере. Немцы тоже дрючили, чтобы я взяла австрийское гражданство. Понятно, что меньше всего они думали о сборной Австрии, просто у них могло играть определенное количество иностранцев.
Плюс психологически чувствовала себя не очень хорошо, за четыре месяца похудела на восемь килограммов. Как потом узнала, в европейском гандболе думали, что я серьезно больна, раз так стремительно теряю вес.
Но это была не моя команда, и я не хотела продлевать контракт. Хотя муж выиграл со своими девочками второе место в Германии, чего им никогда достигать не доводилось. Им были очень довольны, но все-таки мы решили уйти.
Так я оказалась в датском «Колдинге». Приехала туда как в отпуск. Там все другое, никто на тебя не кричит, никто не давит. Я привыкла к двухразовым тренировкам, а там все или работают, или учатся и только у пары человек профессиональные контракты.
У меня были большие проблемы с плечом — еще в Вене. В Германии они продолжились, но никто не обращал на это внимания.
Но когда я сказала о своих проблемах в Дании, то меня тут же освободили от тренировок и назначили кучу процедур. «Будешь играть только тогда, когда пройдет боль», — я просто не верила своим ушам. Короче, мне там было легко и комфортно.
Например, в тренажерке каждый тренировался индивидуально — по специально составленной программе. И все датчанки неукоснительно ее придерживались. Ловила себя на том, что если бы такое задание получили бы белоруски или австрийки, то каждую надо было бы сторожить и проверять.
Плюс я нашла там много друзей. Муж тренировал детей и работал на заводе, где производились ветряные мельницы. Слава богу, он у меня не лентяй. На третьем сезоне он получил контракт с мужской командой из второй лиги.
В Дании мы прожили три года. В чемпионате не поднимались выше пятого места. Были две сборницы, но, конечно, хотелось, чтобы состав был посильнее. Однако по идее мы играли тогда в самом сильном клубном чемпионате Европы — все эти три года Лигу чемпионов неизменно выигрывали датские клубы.
Помню, первые четыре матча чемпионата проиграли с разницей в один мяч. Это было очень обидно, и по окончании очередного из них я расплакалась.
Ко мне тут же подбежал тренер: «Алла, ты что?» Назвала причину и услышала: «Ничего страшного, следующую выиграем!»
— Век бы в такой команде играть.
— Мне продлевали контракт еще на два года, причем с опцией деторождения. Мол, ты нам нужна в любом случае и если вы с Мартином думаете о ребенке, то нет проблем.
— Святые люди.
— Но в один прекрасный день позвонил Гуннар и попросил нас вернуться в Вену, причем гарантировал мужу работу в клубе. А так как мы были сконцентрированы на ребенке, то решили, что в Вене у нас будет хотя бы одна бабушка, которая потом поможет.
С мужем Мартином и сыном Филиппом
Когда рассказали об этом в клубе, то нам сказали: «Без проблем, делайте так, как вам лучше». Нет, все-таки нам повезло с этими датчанами…
Вернулись в Австрию, начала работать тренером с совсем маленькими детьми. Тренировалась, но не играла, однако меня быстро позвал к себе «Винер Нойштадт» из второй лиги, где играла Наташа Русначенко. Я сразу начала много забрасывать, и вскоре ко мне пришел уже Гуннар. Мол, ты нам нужна в «Хипо».
Я ему сказала: «Прости, но у меня другая цель… Мне надо забеременеть. А если я приду к тебе, то снова начнутся стресс и давление, я тебя знаю». И тогда же позвонили из «Колдинга»: «Алла, ты не хочешь вернуться?» Но я сказала всем «нет».
И в 2004-м, наконец, забеременела. А в 2005-м вернулась в «Хипобанк» и отыграла там два сезона. Но тренировалась уже только вечером, потому что у нас рос сын и ему надо было уделять время.
Потом играла в других австрийских командах и умудрилась еще раз вернуться в «Хипо» — уже после того, как наш неутомимый Гуннар со скандалом ушел из клуба. Спонсоры уже не были готовы покупать сильных иностранок, а Прокопа это не устраивало.
Игровую карьеру закончила в 38 лет.
— Заработать-то удалось?
— Заработать можно было в «Хипо», «Лютцеллиндене», а в других австрийских командах платили в общем-то небольшие деньги. Я просто очень любила гандбол.
Все спрашивали: «Ну ты ненормальная, сколько еще собираешься играть?» Я всегда отвечала так: «Вы ходите в тренажерку и платите деньги. Я тоже поддерживаю спортивную форму, но там деньги платят уже мне».
Но в гандбол же намного интереснее играть, чем тупо бегать по дорожке в зале или на стадионе, разве не так?
— Однако в составе сборной ничего выиграть не удалось. Хотя вроде и гандболистки у нас всегда были неплохие.
— Никогда не забуду, как на чемпионате мира 1999 года играли с австрийками и я не забросила последний мяч. Таня Шалимова и отбила. Если бы была ничья, то дальше дополнительное время, и мы могли победить.
С подругами по сборной Татьянами — Коровиной (Хлиманковой) и Силич
Топ-10 белорусских гандболисток XXI века
Австрийки, к слову, на том чемпионате стали бронзовыми призерами, и даже с той победой мы могли бы быть в восьмерке и оттуда, кто знает, возможно, шагнули бы и дальше.
Но опять же давай разберем эту тему. Потому что она часто звучит, и не только в нашем виде спорта. Мол, мы могли, просто обязаны были, но не получилось.
Можно выиграть один матч, как, например, сделала наша хоккейная сборная на Олимпиаде-2002. И все с удовольствием его вспоминают — как второе «чудо на льду».
Но никто почему-то не помнит, что во всех остальных матчах второго этапа наша сборная терпела сокрушительные поражения — до и после шведов. Почему?
— Значительно уступала оппонентам по классу.
— Верно. Чтобы пройти весь турнир, нужны класс и опыт матчей самого высокого уровня. А для этого надо играть в топ-командах, которые во всех турнирах решают только максимальные задачи. Ну, честно, сколько у нас было таких игроков? Два, три, четыре максимум. А надо было как минимум вдвое больше…
— Кто для тебя был лучшим тренером?
— В Гомеле — Сан Саныч Воробий, в Минске — Гуско. Леонид Николаевич в меня поверил. Оказывается, когда я пришла в команду из интерната, то никто не знал, куда меня поставить. Разве что на угол.
Но была удача. Черневская заболела, и меня — не от хорошей жизни — поставили в розыгрыш… Ну а потом все стало на свои места. Гуско был для меня вторым папой. К нему можно было прийти пожаловаться не только на гандбол, но и если с кем-то поругался в команде.
С Леонидом Гуско
Но вообще-то я в каждом тренере искала что-то положительное, даже если он был не самым выдающимся специалистом. Если к тренеру нет уважения, то это неправильно.
— А правда, что хорошие тренеры вырастают только из мужиков?
— Не знаю, я ведь с женщинами никогда не работала. Но если ты меня имеешь в виду, то у меня нет стимула тренировать первую команду, хотя я часто это делаю за нашего главного тренера.
И у меня, поверь, неплохо получается — в «Хипо» играют девочки, которых я вырастила, и они уважают меня еще с тех времен.
Почему нет стимула? Я считаю, что хороший игрок растет с детства. Мне интересно работать с детьми. Ставить им правильную технику, правильный бросок, показывать и учить базовым вещам. Если у ребенка был правильный тренер, то и игрок из него получится правильный. Наш главный так и говорит: «Всех, кто приходит от Аллы, ничему уже не надо учить. Только ставить тактику».
— Для женщины семья все равно важнее карьеры?
— Конечно, я могла бы уехать по выгодным предложениям, но нет. Поэтому мы с мужем и решили здесь остаться. Мартин преподает детям гандбол и теннис, в который сам раньше неплохо играл. Основная же работа у него в страховой компании.
Надо понимать, что в Австрии профессии детского тренера нет как таковой. Но я им считаюсь — и официально получаю зарплату, возможно, единственная в стране, тренируя детей от 14 до 18 лет. Плюс реализую проект нашего клуба в школах Нижней Австрии, а конкретно в городке Медлинг, где сейчас живу, и некоторых других. Это гранты, которые мы имеем от мэрий, вместо физкультуры учу детей 3-4 классов гандболу.
Сажусь на велосипед и разъезжаю между школами — тут все компактно. Для меня это вообще основной транспорт, перемещаюсь на нем в любую погоду. До сих пор водительских прав нет, никогда не было желания их оформлять.
— Ну, вообще-то удобно. Всегда ведешь спортивный образ жизни.
— Спортивный — это когда, кроме велосипеда, я 3-4 раза в неделю бегаю по 6 километров. А сейчас ленюсь. Надо подойти к зеркалу, и если я себе не понравлюсь, то в расписании дня снова появятся кроссы.
— За эти годы уже стала австрийкой?
— Не сильно, все-таки я белоруска. Но если мне скажут провести тренировку на русском языке, то будет тяжело. А вот все остальное — это жизненное — русское и белорусское.
Лучшие друзья остались в Беларуси, которые, если что-то нужно, помогут моим родителям. Регулярно собираемся одноклассниками, хотя уже и прилично рассеяны по свету. Вплоть до Америки.
— Чем занимается сын Филипп?
— Собирается учиться на физиотерапевта, ходит на курсы. До этого занимался футболом и два года подряд рвал крестообразные связки. Так что карьера футболиста у него не сильно заладилась, во всяком случае — пока.
В детстве Филипп пробовал заниматься гандболом, и, я тебя уверяю, из него получился бы хороший игрок ростом 196 сантиметров и с такими же сильными ногами, как у мамы. Но он еще тогда выбрал футбол.
С сыном Филиппом
— Маме, надо признать, с ногами везло значительно больше.
— Слава богу. Никаких операций не было, мои родители меня хорошо подготовили к спортивной жизни. Девочки из первой команды говорят: «Алла, ты и сегодня лучше нас всех».
Конечно, в каждой шутке есть доля шутки, но я на самом деле не понимаю, почему у меня нет лишнего веса, а другие позволяют себе, простите, животы. И при этом хотят уехать в ведущие клубы Европы.
Когда я им рассказываю о нашем графике тренировок у Прокопа, им кажется, что это из области фантастики роман. И в глубине души они, как мне кажется, не верят, что можно тренироваться по восемь часов в день.
— В лихие девяностые и на выезд было ездить небезопасно.
— Особенно в республики бывшей Югославии или в Румынию. Как только заканчивалась игра, мы тут же бежали в раздевалку. Потому что болельщики во время игры вели себя просто ужасно: плевались, бросали зажигалки, жевательные резинки. Короче, культуры ноль.
Хотя, справедливости ради надо сказать, наш Прокоп тоже мог спровоцировать любую аудиторию, не без греха человек. Помню, отыграли в Венгрии, подходим к своей раздевалке и вдруг слышим шум погони. За нашим маленьким и смелым Гуннаром несется какой-то здоровенный венгр.
Тот успевает дать ему пинка, и Прокоп падает прямо к нашим ногам. Венгр быстро оценивает ситуацию и бросается в какую-то боковую дверь, которую мы немедленно начинаем выламывать.
— Ну и как?
— С ломом бы получилось лучше, но где его взять?) Потом, правда, эмоции схлынули, но Гуннару наш порыв, знаю, понравился. Эх, все-таки с какими удивительными людьми сводил меня гандбол…
Фото: Александр Шичко, из личного архива Аллы Матушковиц.
Поделиться:
4
0
0
