В самом сильном гандбольном чемпионате в Европе — немецкой бундеслиге — официально числится сейчас лишь один белорусский гандболист. Это Владислав Кулеш, чей «Ганновер» идет в лидирующей группе турнира (делит 2-4-е места).
Однако есть в бундеслиге и еще один парень, которого мы можем считать своим, — Максим Орлов из «Потсдама». Это сын белорусского гандболиста Алексея Орлова, который в девяностые мужал в СКА, провел 28 матчей за сборную с высокой средней результативностью 4,61 гола за игру, а впоследствии судьбоносно перебрался в Германию.
Короткое досье: Максиму 22 года, он разыгрывающий, но может сыграть и на позиции левого полусреднего, хорошо сложен — 193 сантиметра, 94 килограмма. Гандбол постигал у отца в «Ферндорфе», затем в «Миндене», наконец, в одной из лучших немецких академий в «Берлине». Парень уже подпускался к основному составу именитого клуба, как в ноябре 2022 года повредил хрящ колена в матче с запорожским «Мотором» в Евролиге и выбыл на 321 день.
Благо Максим благополучно перенес операцию, проведенную по новейшей методике, и в прошлом сезоне помог дружащему с «Берлином» «Потсдаму» выиграть вторую бундеслигу и продвинуться в первую. Там, правда, у молодой команды дела пока идут неважно: ни одного набранного очка в 14 матчах и последнее, 18-е, место. Зато Максим — вице-капитан потсдамцев и 3-й бомбардир клуба с 40 голами в 11 встречах. Для сравнения: у Кулеша 31 заброшенный мяч в 14 поединках.
Мы связались с талантливым гандболистом и поговорили и о бундеслиге, и о травме, и, конечно, о сборной. Орлов имеет богатый стаж выступлений за команды Германии младших возрастов, однако не закрывает за собой дверь и в белорусскую. С нашей страной его по-прежнему многое связывает, хотя это интервью на русском Максим дает с акцентом и не без помощи гугл-переводчика.
«Увидел, что могу играть в бундеслиге»
— Ваш недавний матч с «Лемго» был прерван при счете 3:6 на 9-й минуте из-за того, что одному из болельщиков стало плохо. В твоей карьере такое впервые?
— Да. Мы играли, и судьи сделали паузу. Мы увидели, что что-то случилось с мужчиной. Неприятно, конечно. Не знал, что делать. Потом пришли судьи, и команды решили, что не будут играть дальше. Потому что в этом нет смысла, когда у человека что-то происходит. Есть вещи важнее гандбола. С этим болельщиком, по-моему, все уже хорошо.
— Нет ли чувства безнадеги, понимания, что уже вряд ли удастся остаться в элите при той ситуации, в которой находится «Потсдам»?
— Конечно, это тяжело. Мы знаем, что мы молодые. Но все равно хотим выигрывать, набирать очки. Однако самое важное, чтобы мы просто играли дальше, привыкали к бундеслиге… Набирались опыта — правильно так говорить?
Наша команда ведь привыкла выигрывать. В двух предыдущих сезонах мы редко проигрывали. Это тяжело «для головы». Если бы такое случилось с другим клубом, думаю, ситуация была бы хуже. Мы можем делать ошибки, и никто не будет злиться на нас. Но трудно тренироваться дальше, инвестировать в себя, если не выигрываешь.
— Если честно, шансы спастись есть?
— Есть. Но будет очень-очень тяжело. Все игроки должны выступать на лимите, на максимуме. Самая большая проблема в том, что мы не верим, что можем это делать.
— Доволен ли своей игрой в дебютном сезоне в бундеслиге?
— Да. Но не на сто процентов. Сделал пару очень хороших матчей. Но знаю, что могу играть еще лучше. Я никогда не доволен собой полностью. Все время хочу стать еще лучше.
Уже привык к первой бундеслиге. Во второй есть игроки, которые не так опытны. В первой все относятся к спорту очень профессионально. Большая разница. Просто так матч не выиграешь. Ты должен инвестировать все в каждую игру.
В «Фюхсе Берлин» я иногда сидел «на банке», чуть-чуть помогал. А в этом сезоне увидел, что также могу играть в бундеслиге. Все гандболисты здесь тоже люди, тоже делают ошибки.
«Опции со сборными пока оставляю открытыми»
— Познакомился ли на немецких площадках с Владом Кулешом?
— Да. Еще когда он играл в «Кельце». Они приезжали к нам перед одним из сезонов, я играл против Кулеша и Королька. Чуть-чуть поговорили. Иногда переписываемся в Instagram.
— Кто к кому подошел — ты к ним или они к тебе?
— По-моему, я к ним. Наверное, они знали, что я из Беларуси. Моя мама очень хорошо знает маму Кулеша. В Минске они играли в гандбол в одной команде. Чуть-чуть поболтали.
— О чем именно?
— Про гандбол и дела. Как у них в команде, как у нас. Small talk.
— Пытались ли они заинтересовать тебя выступать за сборную Беларуси?
— Это было года три назад. Я был моложе. Они спросили, приглашали ли меня, играл ли я уже за Беларусь. Я сказал: нет, контактов еще не было.
— Три года назад ты говорил: «Играть с Подшиваловым, Корольком, Кулешом было бы прекрасно. Если бы мне предложили тренироваться с ними — точно сказал бы да». А что бы ты сказал теперь?
— Потренироваться, посмотреть, как там все — я бы сказал да. Но меня еще не приглашали.
— То есть у тебя есть желание играть за сборную Беларуси?
— Надо посмотреть, где, как, что. Сразу «нет» я бы не сказал. Но я про это так уж много еще не думал. Фокус на бундеслигу.
— Так понимаю, твои сомнения связаны с тем, что у тебя еще есть шанс попасть в сборную Германии?
— Это тоже. Пока я за Германию не играю. Если проведу еще год-два в бундеслиге, не знаю, что я буду за игрок. Тогда и стану решать, где выступать, в случае предложений. Потому что если сыграть один матч за одну из сборных, по-моему, надо ждать два года, чтобы поменять команду. Пока хочу оставить эти опции открытыми.
— То есть, скорее всего, решение — опять же в случае интереса к тебе — ты будешь принимать через год-два?
— Думаю, да.
— При этом если раньше у тебя было двойное гражданство, то сейчас — только немецкое…
— Да.
— Оставил лишь его, чтобы играть за молодежную сборную Германии?
— Да, ну и потому, что, когда живешь в Германии, все легче, если у тебя немецкое гражданство. В определенном возрасте я должен был принять решение.
«Никогда не буду полностью немцем или белорусом»
— Три года назад ты говорил, что ты и немец, и белорус — пятьдесят на пятьдесят. С тех пор пропорции изменились?
— Сказал бы, что до сих пор пятьдесят на пятьдесят. Я здесь родился. Но родители — из Беларуси. Дома говорю только по-русски. Это не меняется. И не думаю, что будет меняться. Мне кажется, никогда не буду полностью немцем или полностью белорусом. Я — оба.
— С кем-то еще из представителей белорусского гандбола когда-нибудь общался?
— Чуть-чуть — с Никитой Плюто. Он играл в Ферндорфе, где живут мои родители. Когда команда зашла во вторую лигу, я позвонил одному игроку. И там также был Никита. Он рассказывал, что его пригласили в сборную Беларуси и он начал за нее играть.
Также из белорусских гандболистов знаю Вайлупова. Из бывших игроков — Климовца, Рутенко…
Топ-10 лучших белорусских гандболистов XXI века
— Кто-то из белорусских тренеров, руководителей с тобой связывался?
— Такого еще не было.
— Ты рассказывал, что болел за белорусских гандболистов, когда они играли против немцев. А сейчас за кого переживал бы, если бы эти команды встретились?
— Думаю, тоже за Беларусь. Все время хочу, чтобы выигрывал андердог. Было бы классно видеть, как белорусы побеждают.
— Только из-за того, что это андердог в сравнении с немцами, или еще и потому, что тебя многое связывает со страной?
— Оба варианта.
— В Беларуси ты был всего дважды. Что запомнилось с тех поездок?
— Это было уже давно. Мне было, по-моему, шесть лет. Кажется, мы ехали в Беларусь со знакомыми. Мало помню. Помню только, что гулял и играл с бабушкой, что бегал и орал. Все то, что делает маленький мальчик. Минск — красивый город. И люди очень приятные. Везде давали какие-то сладости, дарили машинки.
— Белорусская и российская еда нравится?
— Очень нравится. Мама готовит борщ каждый раз, как я приезжаю домой. Пельмени, оливье, конечно, оладушки… Еще очень нравится халва. В Берлине есть пару русских магазинов. Иногда покупаю. Но хороший борщ сам не умею варить. Пробовал два-три раза. Но у меня не так хорошо получалось, как у мамы. Сам могу купить пельмени и приготовить.
«Я похож на отца по игре»
— Давай вспомним травму колена, приключившуюся пару лет назад. Слышал, что вопрос стоял так, что ты вообще мог перестать играть в гандбол…
— Да. Вначале не знал об этом. Когда опять начал играть, мне уже сказали. Врачи не знали, смогу ли я еще сыграть. Хотели, чтобы я дальше тренировался, верил. А так, очень тяжелая травма. Рад, что опять могу все делать.
— Сейчас колено уже не беспокоит?
— Нет. Когда качаемся, чуть-чуть больше нагружаю колено. Чтобы чувствовать себя хорошо. Но проблемы нет.
— У твоего отца было 16 операций на колене. Наверное, он понимал тебя в той ситуации, как никто другой.
— Да, конечно. Он знал, как я себя чувствовал и что нужно делать, чтобы стало лучше. Он мне очень помог. Пока у меня это единственная травма колена. Надеюсь, это не наследственное (ранее Алексей Орлов рассказывал, что в плане строения тела Максим пошел не в него, а в маму. — Bet News).
— Отец постоянно говорит, что ты на голову выше его как игрок. Знаешь ли ты, каким гандболистом был папа, смотрел ли видео?
— Да. Когда он играл, я был еще слишком маленьким. Но мама мне показала пару видео. Я похож на него по игре. Он умел бросать быстро, без прыжка — я делаю то же самое. Да и шевелюсь я, как он. По-моему, он был чуть более худым, меньше весил. Не то чтобы я толстый. Но у нас немного разные формы.
Знаю, на каком уровне он играл. Лига чемпионов, сборная… Видно, что гандбол чуть поменялся, стал быстрее. Но уровень был очень хороший.
Дети по стопам отцов и матерей. Династии в белорусском спорте
Алексей и Максим Орловы
«Психотерапевт советовал смотреть на негатив как на факты»
— Недавно в Германии большой эффект произвело твое интервью для журнала «Bock auf Handball», в котором ты рассказал, что, восстанавливаясь после травмы, посещал психотерапевта. Какие мысли крутились тогда в твоей голове?
— Думал, смогу ли я играть в гандбол, буду ли на таком уровне, как перед травмой. 11 месяцев я не выступал. Если ты тренируешься так же много, как другие ребята, или даже больше и результата не видно, становится тяжело. Надо было учиться ждать, и это стало для меня большой проблемой.
— Тебе кто-то посоветовал пойти к психотерапевту, или ты захотел сам?
— Моя подружка видела, что мне тяжело. Она сама изучает психологию. Спросила: не хочешь сходить к врачу в команде, сказать ему об этом? Я ответил: да, ты права. Пошел к врачу, и мне быстро дали контакт. В итоге ходил к психотерапевту два-три месяца, раз в неделю по часу.
Он советовал смотреть на негатив как на факты. Если что-то не получается, это не значит, что в жизни не получается ничего. Я сам многое делал, читал. Психотерапевт тоже помог. Когда есть какие-то проблемы, очень приятно просто с кем-то об этом поговорить. Мне было важно, чтобы это был человек не из гандбола.
— Вскоре после травмы тогдашний тренер «Потсдама» Боб Ханнинг рассказывал, что ты должен был перейти в первую бундеслигу. Если бы не травма, оказался бы там раньше?
— Да. Были предложения от пары клубов — не топов, а из середины таблицы. Хорошие команды, но не из Лиги чемпионов. Травма случилась за пару недель до подписания нового контракта.
С Бобом Ханнингом
«Когда была травма, читал Марка Аврелия»
— Твой ровесник и бывший партнер по сборным Германии младших возрастов уроженец Латвии Ренарс Ущинс этим летом стал серебряным призером и лучшим правым полусредним Олимпиады. Не обидно — ведь, если бы не травма, ты в теории мог бы быть вместе с ним?
— Не обидно. Я за него очень рад. Так случилось, и нет смысла размышлять: ой, что бы я делал, если бы травмы не было…
— В 2023 году сборная Германии выиграла молодежный чемпионат мира, а Ущинс и другие партнеры трогательно поддержали тебя…
— Очень расстроился, что не мог играть с ними. Это была моя цель — вернуться к турниру. Когда они играли в Берлине полуфинал и финал, я, конечно, был в зале, болел за ребят. После матча написал кому-то из игроков: секьюрити не разрешают пройти, можете меня провести? Они сразу ко мне пришли. Потом дали мне медаль и майку чемпионата, и мы отмечали вместе.
— В прошлом интервью ты говорил о желании поступить в университет на специальность «Диджитал и дизайн». Но в итоге изучаешь цифровой маркетинг, верно?
— Да. В этом университете я могу многое делать онлайн. С тренировками иногда тяжело найти время ходить. Это даст много опыта для возможной работы онлайн в маркетинге. Я хорошо умею говорить с людьми, понимаю их — в маркетинге это важно. Два года учусь, и где-то столько же еще осталось.
— Какие плюсы и минусы в своей игре мог бы выделить?
— Плюсы — бросок, скорость, видение площадки… Маленький минус — защита. Надо лучше стоять на ногах, мог бы быстрее останавливать соперников.
— При этом тебя ставят даже на ответственную позицию центрального защитника.
— Да. Во второй лиге я это хорошо делал. Но в бундеслиге тяжелее. Мне еще надо работать, чтобы я мог хорошо обороняться на таком уровне. Хотел бы защищаться именно в центре.
— Есть ли у тебя хобби?
— Люблю читать. Когда была травма, читал много Марка Аврелия. Еще фэнтези. Можно чему-то научиться. По-русски могу читать, но медленно. Также люблю «Escape Room». Знаешь, что это? Тебя запирают в комнате, и надо найти какие-то ключики… Квест? Да-да. С подружкой и друзьями участвуем. Мне это очень интересно. Есть не только гандбол и университет, но и другая деятельность.
— Расскажи про свою подружку.
— Она тоже была спортсменом. Занималась легкой атлетикой. Мы встретились в Потсдаме. Три с половиной года вместе. Она немка.
— В твоем профиле в Instagram значится такая фраза: «Мотивирован страхом быть средним». Чем она тебе так понравилась?
— Даже когда я играю в компьютерные игры или прохожу эти квесты, ненавижу проигрывать, быть средним. Во всем, что делаю, хочу быть лучшим. Даже если это что-то, где я еще не совсем опытен. Я редко бываю собой доволен. Где-то прочитал это и подумал: хорошая фраза.
— О чем ты мечтаешь в гандболе?
— Играть в Лиге чемпионов и на Олимпиаде. И хочу быть лучшим.
Автор: Сергей Мордасевич.
Фото: пресс-служба ГК «Потсдам», siegener-zeitung.de, WP/Sylvia Göres, Bock auf Handbal.
Поделиться:
2
0
1
