Диего Армандо Марадона — это часть истории не только мирового, но и белорусского футбола. Приезд Диего в Брест в 2018-м — это, наверное, самая яркая и креативная пиар-акция в истории нашего футбола. К сожалению, после этого легендарный аргентинец в Беларуси так больше и не побывал. Но артефакты приезда Марадоны можно найти до сих пор. Мяч с автографом знаменитого футболиста, ушедшего из жизни осенью 2020 года, а также предназначавшийся ему мотоцикл имеются в коллекции белорусского художника и музыканта Олега Орлова. Bet News отправился в гости к коллекционеру, дабы увидеть это воочию, а также поговорить о футболе и искусстве.
30 самых важных людей в суверенной истории «Динамо» (Брест)
— Как у вас в коллекции оказался мяч с автографом самого Диего Армандо?
— Дело в том, что наш великий кастомайзер Юрий Шиф по заказу брестского «Динамо» создавал эксклюзивный мотоцикл под названием «Эль Диего Марадона». Получилось так, что этот мотоцикл должны были подарить Марадоне как почетному председателю правления «Динамо». Но, к сожалению, он до этого события не дожил, а этот мотоцикл я потом приобрел. Великолепным бонусом к покупке стал вот этот мяч с автографом знаменитого футболиста.
— Автограф Диего оставил во время своего визита в Брест летом 2018 года?
— Да, именно так. Но тогда я вообще не интересовался футболом! Да и на мотоциклах не ездил до 53 лет. Сейчас мне 55. Но два года назад когда я увидел этот мотоцикл, то воспринял его как произведение искусства. И тут же пошел и отучился на категорию А. Сдал экзамен, получил права и проехал уже шесть тысяч километров на этом мотоцикле и несколько тысяч на других мотоциклах.
— Ваш самый дальний маршрут?
— Я далеко не езжу. Живу под Минском, потому езжу в Минск, по Минску, вокруг Минска, на Ислочь. Я не ездок на мотоцикле на далекие расстояния, в дальний путь мы отправляемся на автомобиле. А на мотоцикле я езжу потому, что наравне с концертом это лучший для меня способ очистить свой мозг и избавиться от сумбурности мыслей.
— Получается, за футболом ранее вы не следили?
— В целом нет. Но общие понятия у меня есть. В детстве и юности были и знакомые из минского «Динамо». Они старше нас, но все очень классные ребята и по-доброму с нами общались. И с Эдуардом Малофеевым я лично знаком. И с Виктором Жаковко. Он в сборной был на ставке шамана. Да, это настоящий шаман, можете почитать про него…
— И у этого человека на самом деле были целебные силы?
— Я сам был свидетелем, как он спасал людей по-настоящему. Еще до того, как он был шаманом в сборной. В 1990 году Виктор пришел на мою персональную выставку. Тогда на ней было много людей из этой сферы. Потому что мои картины связаны с метафизикой. Та же Джуна Давиташвили была у меня на выставке. Мы с ней познакомились и долго разговаривали — гениальная женщина, настоящий маг и чародей.
Много было и экстрасенсов, и вот Виктор Жаковко пришел, и мы с ним подружились. Тогда у него была частная практика, и он реально лечил людей. Хотя, конечно, не на сто процентов он всем помог. Ведь ни у кого нет ста процентов уверенности, что все будет хорошо — ни у токаря, ни у пожарного, ни у летчика. Но вот экстрасенсы, которых я знал, — у них у всех был высокий процент попадания. И у Виктора в том числе.
Эдуард Малофеев и Виктор Жаковко
— Как вы познакомились с легендарным Эдуардом Малофеевым?
— Через Жаковко. Но еще когда я был ребенком, у нас было косвенное знакомство с Эдуардом Васильевичем. Во дворе, где я вырос, на пересечении бульвара Шевченко и Орловской, жил такой дядька, по кличке Седой, и он очень круто играл в футбол. Малофеев с ним дружил, общался. Приезжал в гости. И с футболистами минского «Динамо» я тоже тогда познакомился у нас во дворе. С тем же голкипером Юрием Курбыко.
— А вы сами занимались каким-либо спортом?
— Активно занимался в качалке — тренировался практически ежедневно по два раза. Где-то с 1984 по 1990 годы. Кличка Рэмбо была у меня. Занимался я на улице Берестянской. У Николая Васильевича Сальникова, тренер такой был. Тогда два самых крутых тренера в Минске — это Александрович и Сальников. Также я немного занимался восточными единоборствами. А вообще я кандидат в мастера спорта по пулевой стрельбе из винтовки. Был чемпионом среди юниоров даже по Минску. Стрелять умею.
— В конце 80-х вы совмещали качалку и стрельбу с занятиями живописью и музыкой?
— В 1988 году я разбился на спортивном велосипеде, была клиническая смерть… И после этого я начал видеть картины — вот как вас. Они стали приходить огромными пакетами, в большом количестве, и нужно было только успевать их писать. А в 1991 году я услышал в голове свою первую песню и записал текст на бумагу.
И был у меня друг Андрей Ситков, гитарист из Гродно. Он мне быстро показал три с половиной аккорда. Так как музыкальный слух у меня идеальный, я все это быстро освоил. И научился записывать тезисно свои песни. Коих уже под сотню.
Вообще рисовать я начал еще в детстве. Того же волка из «Ну, погоди!» мог нарисовать, не отрывая руки. Или в юности рисовал оборотня с обложки Motorhead так, что не отличишь от того, что на картинке. Плюс с детства мама возила меня по галереям в Петербурге, прививала любовь к живописи.
Но тогда я все же был лишь наблюдатель. Ведь, чтобы стать художником, тебе должно быть что сказать. То же самое и с музыкой. Чтобы быть музыкантом, ты должен что-то свое придумывать. Потому у меня такое не очень хорошее отношение к теме кавер-бэндов. Ничего не имею против, но для меня это очень неблагодарная история. Ничего личного, сугубо мое мнение.
— С кем из известных музыкантов вы знакомы?
— Со многими. Хорошо знаком с Глебом Самойловым — гениальный человек, гениальный музыкант, гениальный поэт. Очень нестандартная личность, тонкий и ранимый человек, который идеально играет концерты, в каком бы состоянии ни был. Мы когда-то познакомились после его концерта в Гродно, прыгнули в мой Хаммер и поехали тусоваться. И потом, когда он с «The Matrixx» приезжал в Беларусь, мы или где-то пересекались, или он приезжал к нам домой в гости. А еще мы вместе с моей группой «Goffman» давали совместный концерт в Речице.
Была еще возможность несколько раз пообщаться с Михаилом Горшеневым из группы «Король и Шут». Это был уникальный человек, гениальнейший актер. То, каким вы видели его на сцене, и он в жизни — это два совершенно разных человека. Миша был очень добрым, очень умным, очень начитанным. И его гротескная форма на сцене — лишь один из творческих образов.
Он как Сергей Шнуров, я с ним тоже несколько раз общался. Вот Сергей на сцене — «расхлебай» в майке-алкоголичке, а в жизни совершенно другой. Что Горшок, что Шнуров, что Глеб Самойлов — это люди высочайшего уровня интеллекта и развития, с великолепно поставленной речью, которыми был прочитан не один шкаф книг. И все они стали звездами в роке во многом из-за того, что у каждого из них высочайший IQ. Плюс талант от бога и гениальность.
— Как вы восприняли новость о смерти Горшенева в уже далеком 2013 году?
— Он умер в мой день рождения. Я как узнал — с горла выпил бутылку Freixenet. Для меня и моей жены это было очень печальное событие, шок. Как шоком стала смерть Виктора Цоя в 1990 году. В мае 1989-го мы были на концерте группы «Кино» на минском стадионе «Динамо». Это не просто грустно-печально, это беда, когда гениальные люди уходят, и так рано.
— Что собой сейчас представляет ваше музыкальное творчество?
— Это мои песни, мои слова. Единственное, сейчас аранжировки в более танцевальную сторону. Это не значит, что я «опопсел». Это желание иметь определенную легкость, потому что изначально мой мозг — это мозг мелодиста и поэта. Было время, когда я играл относительно тяжелую музыку. Но сейчас стиль я охарактеризую как высококачественный Dark wave.
И я благодарен ребятам, которые сделали афишу к моему концерту 24 октября 2024 года в филармонии, написав «популярная музыка». Не рок-музыка, не поп-музыка, а именно популярная. Кстати, в фойе филармонии будет представлено и несколько десятков моих картин. Так что это будет концерт в двух действиях, и во время антракта зрители смогут посмотреть мои картины.
— Расскажите о вашей семье.
— С женой Татьяной мы вместе с 1987 года. А познакомились мы, когда нам было по 17 лет, на картошке. Мы оба учились в училище электроники. Деревня Вовка, за Дзержинском. Мы и сейчас туда иногда ездим. Если заехать в ту деревню в туман, там такая атмосфера. Там Тарковский, там сталкерщина. Там такое место...
С женой мы в браке уже 37 лет. Сыну Егору 36 лет, внучка Ярослава вот на днях пошла в первый класс, внуку Соломону 1,5 года. Это я его так назвал. В честь библейского царя Соломона, самого крутого царя в истории христианского мира, который сказал фразу: «Суета, сует — все суета!»
Автор: Никита Пастухов.
Фото: Никита Пастухов, пресс-служба ФК «Динамо» (Брест), личный архив Олега Орлова.
Поделиться:
1
0
1
