Спешим вам доложить, что, пообщавшись с немалым количеством бывших игроков БАТЭ, пришли к выводу, что носителем победной философии борисовского клуба предстоит стать именно ему — Егору Филипенко. Рассказывать поучительные истории поколениям отечественных журналистов, да и футболистов тоже — о тех невероятных временах, когда лучший белорусский клуб играл в Лиге чемпионов и наказывал европейские суперклубы...
Ведь такое вряд ли случится снова в ближайший десяток-другой лет.
А Егор — вот он, веселый, легкий и самокритичный, не вынимающий слова из кармана с усилием тренера из КХЛ и ничего не имеющий против самых доходчивых слов для усиления контекста — почти как его знаменитый соотечественник Геннадий Тумилович.
Тумилович: я не Зидан, втащил Шапюиза в тоннеле стадиона
Ну и главное — сразу скромно признавшийся, что он и был одним из архитекторов того борисовского духа. И творил, разумеется, под руководством главного инженера и директора фабрики…
А ведь в футбольной карьере Егора был еще и московский «Спартак». В котором, правда, уже не было ни Старостина, ни Бескова, ни Романцева, но в воздухе еще витал дух легендарного клуба. И именно вопрос об этом захотелось задать Егору первым.
— Я попал туда молодым футболистом, и на то время «Спартак» для меня олицетворяли конкретные личности. Егор Титов, Роман Павлюченко, Максим Калиниченко. И уже на первой тренировке прочувствовал на себе эту атмосферу.
Хотя нет, это случилось раньше, как только приехал в Тарасовку. Это намоленное место, отсюда начинался «Спартак» еще в тридцатых годах минувшего столетия. Сложно даже представить, сколько звездных игроков прошло через эту базу за столько лет.
Когда поехал на первый выезд в Казань, то на себе ощутил, что «Спартак» — это действительно народная команда. «Рубин» тогда шел на первом месте, и, понятно, на его игры собиралось много болельщиков.
Но спартаковских все равно было в два раза больше. И когда они затянули знаменитую песню Максим, то у меня по коже побежали мурашки. Непередаваемое чувство, которое, наверное, остается у всех футболистов, прошедших через «Спартак».
— Главным тренером тогда был Станислав Черчесов…
— Станислав Саламович приехал посмотреть на меня на один из матчей чемпионата Беларуси, в котором, правда, из-за травмы я не играл. Но затем мы встретились в отеле «Виктория», и Черчесов сразу спросил: а почему ты хочешь в «Спартак»?
Я было растерялся, но нашелся: потому, что это «Спартак». И по выражению лица Саламыча понял, что ответ его полностью удовлетворил.
В самом деле в то время «Спартак» — наверное, самая популярная команда на просторах СНГ. Во всяком случае, соперничать с ним в этом плане могли только киевские динамовцы.
В голове сидело: в «Спартак» два раза не зовут. И хотя днепропетровский «Днепр» предлагал зарплату в три раза больше, других вариантов не рассматривал.
Не жалею, что туда поехал. Обидно лишь, что Черчесова потом довольно быстро убрали из клуба. Останься он там, думаю, моя футбольная судьба сложилась бы иначе.
Очень впечатлил момент, когда он вызвал после пяти матчей и сказал: «Егор, ты молодец, вопросов нет, но следующую игру играть не будешь. В 20 лет психологически сложно в каждом матче показывать уровень. Это нормально, главное, продолжай работать, я в тебя верю».
Для меня тот разговор многое значил, я вышел от Станислава Саламыча окрыленный, поддержка тренера очень много значит для молодого игрока. Черчесов мог мне вообще ничего не говорить, но он общался с футболистами, а это ценно.
Он своеобразный человек, кому-то, возможно, покажется самоуверенным, но мне его эта уверенность в себе нравилась. От Саламыча веяло силой, и это ощущалось за километр. Мне с ним было комфортно.
— Президентом клуба тогда был Федун?
— Да, но за все те полтора года, что был в «Спартаке», видел его один или два раза. Перед игрой с ЦСКА попросил, чтобы мы их обыграли. Мол, потом будут плюшечки для вас. Но мы не обыграли.
— Но как же так? Считается, что если премиальные имеют тенденцию к умножению, то энтузиазм игроков достигает апогея.
— Не, это не работает. Вообще никак. Ну вот скажи мне: «Завтра тебе двойные, тройные премиальные дадим!» И что? Я же из-за этого бежать быстрее не стану, да и прыгать выше тоже.
— Ну а как же горящие глаза? Это то, что первым делом ставят в укор спортсменам. Мол, тускловатый свет из них шел.
— Ай… Если профессионалу дают большие премиальные и он вдруг начинает рвать всех и топтать, значит, до этого он просто занимался x#####.
Это наша работа — полностью отдаваться игре. Тем более когда в «Спартаке» заходит речь о ЦСКА или, скажем, «Зените». Там такая долгая и сложная история взаимоотношений и взаимных претензий, что никаких слов и плюшек не надо.
В каждой стране есть такие непримиримые соперники. У нас это БАТЭ и минское «Динамо». В каком бы состоянии сейчас ни находился Борисов, именно в этом матче он будет биться до конца.
Я, конечно, никогда не играл в финале Лиги чемпионов. Но больше чем уверен, что в раздевалку обоих клубов не приходят их президенты и не говорят о пятикратных премиальных.
Думаю, о премиях, скорее, надо заводить речь тогда, когда «Спартак» играет с каким-нибудь аутсайдером, на которого тяжело настроиться.
— Но вообще-то тренер тоже зачем-то нужен. Кстати, кто сильнее всех жег глаголом — так, чтобы хотелось ринуться в бой немедля?
— Я бы не преувеличивал этот фактор — он точно не самый главный в предматчевой подготовке. Какой-то эмоциональный спич имеет свое воздействие, но довольно кратковременное.
Даже не вспомню такую речь, чтобы прямо так встряхнула, что я вскочил и рванул на поле с бешеными глазами.
Хотя на других — да, влияет… Ну, я уже миллион раз рассказывал историю с Гончаренко и льдом в раздевалке.
— С удовольствием послушаю еще раз.
— Очередной матч чемпионата Беларуси — еще на старом Городском стадионе. После разминки возвращаемся в раздевалку. И кто-то ему сказал, наверное, что мы плохо разминались. Короче, в раздевалку влетает Виктор Михайлович, а в руках у него пакет со льдом.
И он начинает в нас его бросать, сопровождая это мотивирующим спичем, печатная часть которого сводилась к тому, что нам надо наконец проснуться и завестись. А для убедительности картины Михалыч еще и порвал на себе рубашку.
— Однако хотелось бы на это посмотреть.
— Да со стороны и я бы понаблюдал, но когда ты участник событий и лед летает по раздевалке с такой скоростью, что только успевай уворачиваться, то так себе состояние.
— Короче, завел он вас.
— Больше испугал) Мы тогда, кстати, выиграли, а потом вспоминали тот случай со смехом. Спрашивали друг у друга, кому и куда Михалыч попал.
— Зачехлил вашу спартаковскую карьеру Микаэль Лаудруп, сменивший Черчесова…
— Зачехлил, конечно, я ее сам. Контакт датчанина с русскоязычными футболистами сразу как-то сошел на нет. Он больше общался с иностранцами. Справедливости ради надо сказать, что мне тоже давались шансы, но не очень получилось, и, вернее всего, Лаудруп махнул на меня рукой.
— Первая аренда была в Томск.
— Небольшой и уютный город, где очень много студентов и студенток, что, понятно, вносило особый колорит в мое пребывание там. Очень мне там нравилось.
Ну и футбол в Томске любят. На домашних матчах шашлычки делали за воротами — атмосферка была что надо.
— И плюс еще один легендарный тренер — Валерий Непомнящий.
— Очень мягкий и интеллигентный человек, и мне было непонятно, как с таким характером в принципе можно руководить футбольной командой.
В нашем представлении любой тренер — это человек с луженой глоткой, который может крикнуть так, что мало не покажется. В принципе так и есть.
А чтобы услышать Валерия Кузьмича, надо было напрягать слух. Самое удивительное, что при этом у него и результат в Томске был неплохой.
Непомнящего ребята уважали, и я не был исключением. Он подошел сразу по приезде и сказал, что очень хотел меня в свою команду и вообще видит во мне большое будущее.
Наигрывал в составе, но потом я, к сожалению, получил травму, три месяца лечился, восстановился не до конца, и меня вернули в «Спартак».
— Следующая аренда была в «Сибирь» Игоря Криушенко.
— Новосибирск оставил неприятные воспоминания. Коллектив был неплохой, но город какой-то серый, холодный, ужасные дороги. Стадион убитый, газон искусственный… На мой взгляд, инфраструктура не соответствовала требованиям высшей лиги, и для меня осталось загадкой, как нам разрешили играть в Лиге Европы.
Когда в город приехал ПСВ, то у голландцев вытянулись лица. Они попали в другую реальность и, думаю, мечтали только о том, чтобы этот матч быстрее закончился и никто из них не получил травм, а уж дома они как-нибудь разберутся. Так и получилось — 0:1 и 5:0.
— Потом у «Спартака» вас выкупил родной Борисов. БАТЭ тогда был командой со своим духом. Белорусский «Спартак».
— Это бесспорно, и я, думаю, как раз таки один из тех людей, кто формировал эту ауру. Да и вообще, что такое аура? Это в первую очередь люди, а у нас их было много. И в результате собрался какой-то нереально сумасшедший коллектив. Федорович, Лихтарович, Ермакович, Родионов…
Ну и, конечно, Капский. Очень жесткий и требовательный руководитель, определявший стратегию развития клуба. Но при этом фанат футбола и для своих игроков делал все.
50 лучших команд в истории белорусского футбола. В топ-20 — команды Анатолия Капского и Юрия Чижа
Помню, в 2013-м мы вылетели из квалификации Лиги чемпионов, проиграв Караганде. И тогда, думаю, с подачи Виктора Михайловича, было принято решение урезать зарплату, кажется, на 30%, а эти деньги отдать на благотворительность.
Разовая акция, но, понятно, она никому особенно не понравилась, все помитинговали. Но это такое — пошумели, а потом заходишь в кабинетик, и там уже другое: «Да-да, конечно, одобряем!»
Но опять же когда это было один раз, то подействовало, а когда потом пытаются возвести это в систему, то уже не работает. Стирается страх.
— Когда Капский приезжал в команду, то народ напрягался, ибо шеф выражений не выбирал.
— Ну да, напряжение возрастало. Но мне было классно, потому что я всегда к этому спокойно относился. Да и у Анатольича ко мне была симпатия, я так думаю.
По большому счету, под раздачу попал только один раз. Я был травмирован, ходил на костылях, плюсневую, кажется, поломал, что ли...
На Городском мы у кого-то выиграли, но как-то неубедительно, по мнению Анатольича. И он был злой. Всем напихал, только я остался. Он решил меня тоже не отделять от команды: «Ну а ты сюда чего приперся, помощничек х###?»
— Предъявил не по делу.
— Ну и я завелся, сказал, что ногу не во дворе сломал, а потом развернулся и ушел. Ну, как можно уйти на костылях — поковылял.
Потом нормально, он же человек горячий, но отходчивый.
Причем причина этих взрывов не всегда была понятна. Выиграешь матч — может напихать всей команде. Проиграешь — ноль эмоций.
Хотя, с другой стороны, это его стиль. Он чувствовал настроение в команде. Если считал, что мы подуспокоились, то результат матча не имел значения. Давал встряску по полной программе. Но вместе с тем понимал, что пересаливать с этим тоже не стоит. И отпускал вожжи.
У меня с ним было абсолютно нормальное общение. И из клуба он меня отпустил в «Малагу» — бесплатно, хотя, наверное, мог бы надавить, чтобы я переподписался, и потом заработать на этом. Но наш разговор длился ровно две минуты.
Капский приехал в сборную, положил передо мной салфетку. «Пиши. — Что писать? — Какие ты хочешь условия? Любые». Но я понимал: надо уходить, чтобы расти. И Капский меня понял.
Очередное чемпионство в Беларуси было уже не интересно, хотелось попробовать себя в более статусном чемпионате. Хотя тогда, за два месяца до конца сезона 2014 года, было ровно ноль вариантов.
Звонок агента с предложением от «Малаги» застал меня на пляже в Таиланде.
— И, конечно, в оставшиеся до конца отдыха дни ты готовился к сезону.
— Нет. Это произошло за десять дней до Нового года. А в Испании мне надо было быть уже 1 января. Думаю: приеду в Минск — побегаю. Но на самом деле это не помогло бы, даже если бы я сорвался с места в карьер.
Испанцы-то были уже в сезоне. Я потом анализировал, они все были в топовой форме. А я был травмирован в БАТЭ, восстановился, отыграл две недели и ушел в отпуск. Был раскладной. Ну и плюс уровень, который я там увидел. Ожидал, что будет высокий, но не настолько.
— Что бы на сегодняшние мозги сделал по-другому?
— Наверное, начал бы тренироваться еще в отпуске. Вот сейчас я пришел на интервью прямиком из тренажерки, хотя нам в «Урале» никаких программ самостоятельной подготовки не давали. Просто с возрастом начинаешь относиться к себе уже иначе, не как в молодости.
Тогда у меня был сломан стереотип. Я думал, что, скорее всего, будет чемпионат России, пройду со всеми «предсезонку», и уж тогда…
— Интересно, какая философия была у «Малаги».
— Никаких мотивирующих историй мне точно никто не рассказывал, но я знал, что в сезоне 2013 года они были четвертьфиналистами Лиги чемпионов, проиграв будущему финалисту дортмундской «Боруссии».
Правда, к тому времени все ведущие игроки уже ушли, но какой-то шлейф еще был, о том сезоне в клубе вспоминали с удовольствием. Хотя и понимали, что вернуться на эту высоту будет очень сложно.
Про город я говорить не буду — это топ. Море…
Все ребята жили в деревушке между Малагой и Марбельей. Базы как таковой не было. Приехали утром на стадион, позавтракали, потом потренировались и уехали. Когда были двухразовые тренировки, то в гостиницу не заезжали, обеда тоже не было — необычная штука.
Я привык к контролю — сборы, заезды, ты всегда на виду. А тут потренировался — и езжай куда хочешь, делай что хочешь. Никого не интересует, как ты питаешься.
Только процент жировой прослойки могут измерить. Если он выходит за норму, то тебе штраф. Ну и играть не будешь. Я по приезде с небольшим лишним весом был, но быстро скинул.
— Потом из-за недостатка игровой практики ты поменял испанский чемпионат на израильский.
— Этот выбор, признаюсь, терзает до сих пор. Возможно, я принял неправильное решение. Был контракт еще на год, и меня никто не выгонял. Наоборот, испанцы хотели, чтобы остался.
— Ну, похоже, тель-авивский «Маккаби» предложил большую зарплату.
— Это да, но я никогда не гнался за деньгами. За день до отлета в Малагу было предложение из Турции — в три раза большее по деньгам. Но я сказал себе: нет, я пойду за мечтой.
Но тогда я размышлял так: играю мало, всего 8 матчей за полтора года. Плюс очень тяжело психологически, будущая жена не могла быть со мной. Очень долго делались документы.
Еще и языковой барьер. Понятно, что какой-то запас слов уже имелся, но до комфортного общения было еще далеко.
Ну и опять же тебе 28 лет, а ты сидишь на банке. Надо играть и уже думать о будущем, а неплохие деньги — вот они…
— Так можно было позвонить Капскому.
— Хороший вопрос… Наверное, я решил, что надо самому принимать решение. Хотя, по большому счету, можно было посоветоваться с Анатолием Анатольевичем, да и с Виктором Михайловичем тоже.
— Разгвоздяй.
— Можно и так сказать. Может, не хотел на них лишнюю ответственность вешать. Кто знает, возможно, сидел бы потом и жалел: ай, зачем я их послушал? А так можно винить только себя. Сам мудак.
— Типичное интервью футболиста, который вспоминает свою карьеру.
— К сожалению, так и получается. Но быть разгвоздяем в чемпионате Беларуси можно. Это мне не мешало, даже помогало. Виктор Михайлович говорил, что такое отношение к жизни, когда стараешься ничего не брать в голову, игроку только на руку. Нет, конечно, я тоже борщил, но тогда получал так же, как и все.
— Израиль отогрел не хуже БАТЭ.
— Это да, я там кайфовал. Родственники, ну и это такая страна, где не чувствуешь себя за границей. Везде русская речь. Плюс израильтяне в нашей команде оказались добродушными, и общаться с ними было очень комфортно.
Ну и чемпионат хороший. Казалось, он будет слабее. Ехал и думал: ну, сейчас я вам покажу. Но ни фига. Все ребята техничные, быстрые, клубы регулярно играли в еврокубках, и довольно неплохо. Непростой чемпионат.
— Лучше, чем белорусский?
— Ну, если сравнивать с тогдашним, то он был плюс-минус сопоставимым. Израильский был лучше в инфраструктуре, больший зрительский интерес, все атмосфернее. Ну и, понятно, финансовые условия значительно лучше.
— Плюс климат.
— Израильский климат хорош тогда, когда там отдыхаешь, а когда на улице 40 и тебе надо тренироваться, то это так себе удовольствие. Помню, первые недели приходил в раздевалку просто никакой, снимал бутсы, и из них лилась вода.
— После двух лет в Израиле ты снова вернулся в БАТЭ, где главным тренером был уже Алексей Бага.
— Виктор Михайлович держал дистанцию с игроками, и границы всегда были расставлены очень четко. Напихать мог в любой момент, как Капский. Александр Владимирович Ермакович — более мягкий, там коммуникация, постоянный диалог с игроками.
Алексей Анатольевич был уже вообще как свой, я мог спокойно зайти к нему в номер и пообщаться на любые темы. Понятно, что субординация соблюдалась в любом случае, но с коллективом он общался по-своему. Хорошее чувство юмора, любил кого-нибудь под####ть. И потому атмосфера в команде была легкая.
— Это лучший вариант?
— На самом деле все системы имеют право на жизнь, все приносят свой результат. Вот как я рассуждаю с позиции игрока?
Каждый тренер приходит в команду со своими идеями, и его задача, чтобы команда эти идеи приняла. Для этого надо что? Расположить к себе футболистов, чтобы команда уважала и слышала. Прониклась игровой философией.
А путей к этому может быть сколько угодно. Тренер может быть офигенным тактиком, но если команда его не уважает, если он ведет себя в коллективе как мудак, то…
— А мудак — это как?
— Когда игроку говорят в лицо одно, а за спиной другое. У меня был в карьере один такой. И когда он начинает тебе что-то втирать, то про себя мысленно посылаешь его на три буквы.
Для меня тренер должен быть последовательным. Справедливым по максимуму по отношению не только к тебе, но и ко всей команде. А если сегодня так, а завтра сяк, то команда это мгновенно считывает, и в следующий раз его слова и призывы просто уйдут в пустоту.
— Хорошо, когда тренер сильно образованный?
— Был у меня один такой, который, видимо, так и считал. Уж больно мудрено говорил, информацию можно было довести в куда более доступной форме. Это был как раз тот тренер, которого я не сильно уважал.
Просто когда хочешь произвести впечатление на игроков, то надо понимать, что это не заседание в академии наук. Это спорт, и тут краткость — сестра таланта.
— Но вообще-то имел в виду Багу, потрясшего тем, что в каждом новом городе он всегда посещает книжный магазин.
Алексей Бага: если бы не футбол, работал бы в книжном магазине
— Не знаю, куда он ходит, но не скажу, чтобы Алексей загружал нас какой-то заумной информацией. Но он, конечно, образованный и начитанный человек, с которым приятно общаться. Главное, что эта возможность была — у него в этом плане не было каких-то границ.
А вот с Виктором Михайловичем при всех наших нормальных отношениях мы не могли сесть и поговорить обо всем. Он немного другой человек.
— Какой стиль более перспективный для дальнейшей карьеры, как думаешь?
— Мне кажется, все зависит от команды. С одной можно быть Алексеем Багой, а с другой надо быть Виктором Гончаренко. Но, думаю, это небольшая проблема, и, уверен, тот же Бага легко выберет другую манеру поведения, если почувствует, что команда принимает его стиль как слабость.
У нас это было нормально, потому что коллектив такой. А где-то надо сразу всех расставить по местам, чтобы никому даже мысль эта не пришла, что тренеру можно сесть на голову.
У тебя 20 человек. Играют 11, а надо сделать так, чтобы оставшиеся 9 не ходили, не чернили за спиной и не думали о том, чтобы их товарищ по команде обо####ся и освободил место в основе, а так, чтобы все жили одной целью.
Но это сложно, и лично я не знаю, как это сделать. Все равно два-три будут «вонять», но это не шесть или семь.
— Что скажешь за «Урал»?
— Сумасшедшая команда. На старте много очков потеряли, но сами виноваты. В стыки все-таки залетели, но дальше нас зачехлили — назовем вещи своими именами. Судьи, которые допустили ошибки с VAR, просто не имели права их совершать.
— Никто не хочет летать в Екатеринбург.
— Так в Грозный же не ближе.
— Но есть нюанс.
— Вот именно) Все всё понимают.
— Как тебе Екатеринбург?
— Климат, понятно, вносит коррективы. Относительно Минска он немного пыльноватый. Ну и дороги, конечно, могли быть и получше.
Но в плане комфорта Екатеринбург похож на Минск, есть куда сходить, много парков. Народ хороший. Короче, топ-город, мне там комфортно.
Я уже давно принял решение, что закончу карьеру в «Урале». Думал, это случится в этом сезоне, но предложили контракт еще на год.
— А красиво было бы закончить в родном БАТЭ — путь и обитающем сейчас во второй половине таблицы.
— Так мне же нельзя! Но я бы хотел, потому что это была бы красивая история — откуда вышел, туда потом и вернулся. И даже не суть важно, на каком месте идет команда. Хотя, думаю, я бы помог ей на пару ступенек приподняться.
— Так мог бы и сборной помочь. Когда был на футболе с россиянами, представлял себя в форме сборной?
— Нет, эта дорога уже отрезана.
— Смеялся, показывал пальцем, говорил соседям, мол, а вот мы в свое время?..
— Не, я этих смеющихся уже перевидал. Нам же тоже забивали столько же и еще больше. Ну а что, надо быть честными — такой у нас уровень.
Я об этом всегда говорил, а меня критиковали.
Хотя, если быть последовательным до конца, давайте посмотрим, что получится у Алоса. Потому что товарищеские матчи — это одна история, а отборы — совсем другая.
— Веришь в испанца?
— Пусть начнет, а там посмотрим. А то если снова придет иностранец, пока он со всеми познакомится, пока увидит потенциал игроков…
— Ну зачем же иностранца?.. Вот Бага говорил, что он совсем не против.
— Если поставят Алексея, то я только «за». Это был бы очень хороший выбор.
— Гончаренко тоже вариант. Хотя судьба к нему в последнее время не сильно благоволит. Даже биатлонный обозреватель Губерниев назвал его слабым специалистом, посоветовав подучить матчасть.
— Какую еще матчасть? Хотя ладно, дебатировать с Губерниевым не буду, он известный мастер провокаций. По поводу же Виктора Михалыча скажу, что такие периоды бывают у каждого тренера, и я уверен, что черная полоса у него скоро закончится.
Было бы здорово, если бы это случилось в сборной. Знаю, что раньше он не горел этой идеей, признавался мне, что специфика клубной работы ему нравится больше. Но времена, как известно, меняются…
Фото: Александр Шичко, Алексей Иванов («СЭ»), Александр Сафонов («Чемпионат»), ФК «Малага», ФК «Урал», ФК «Шахтер», sport24.ru.
Поделиться:
11
0
0
