02.09.24 11:04

Умер Александр Медведь. Вот одно из последних его интервью

Памяти легенды.

Сегодня ушел из жизни один из лучших белорусских спортсменов всех времен, трехкратный олимпийский чемпион Александр Васильевич Медведь. Ему было 86 лет. Публикуем интервью великого борца телеграм-каналу BYsport, датированное маем 2023 года.

Все могло быть по-другому. Говорят, что после победы в Мюнхене, где в 1972 году Александр Медведь стал трехкратным олимпийским чемпионом, американцы предложили ему баснословный гонорар в три миллиона долларов за переход в профессиональный рестлинг.

Но он, конечно, выбрал родину, где навсегда останется национальным героем. Его минская квартира заставлена не только призами и медалями, но и бесчисленными раритетами из разных стран.

Борьбу любят везде, и лучший из лучших в ней просто обречен на внимание коллег со всего мира. Его юбилеи собирают олимпийских чемпионов, по фамилиям которых можно запросто изучать историю мировой борьбы — от греко-римской до вольной.

— Знаете, ко мне всегда хорошо относился Петр Миронович Машеров. У него две дочки, но не было сына. Возможно, еще и поэтому он испытывал ко мне симпатию. Помню, как-то приехал к нам на сбор в «Стайки». Посмотрел, как тренируемся, как нас кормят. Пообедал с нами.

Дело было перед Олимпиадой в Мехико. Он уже знал, что для меня высокогорье — настоящая катастрофа. Я там, кстати, потерял сознание — прямо на ковре. Но все равно готовился очень серьезно.

В командном виде спорта можно немножко отойти в тень, попросить замену, передохнуть, а в индивидуальном это невозможно. Необходимо все время быть на максимуме и рассчитывать только на себя.

Но даже не это главное. Когда покоряешь вершину, попробуй на ней удержаться. Видел многих выдающихся спортсменов, которым это не удалось. Что далеко ходить, возьмем нашего олимпийского чемпиона по тогда еще классической борьбе Олега Караваева. Мы вместе готовились к Олимпиаде 1960 года. Меня, правда, тогда не взяли: мол, молодой еще, успеешь.

1958 год. Первенство УССР. Александр Медведь — крайний справа

А Олег классно выступил в Риме. Победил уверенно и красиво. Он здорово боролся, технически грамотно, приятно было смотреть. Но вот сгубил его зеленый змий... И я ведь много с ним разговаривал на эту тему. Да и не только я. Но ничего не смогли с этим поделать.

Когда ты популярен, то всем нужен. Тебя зовут к столу, хотят с тобой выпить. Как же — поднять рюмку с чемпионом, а потом об этом рассказать. Но этому надо уметь противостоять. Да, необходимо быть немного дипломатом, чтобы не обидеть друзей.

Например, турнир в Тбилиси. Потом, как водится, банкет. Знаменитое грузинское гостеприимство, но… Никто не обидится, если ты поднимешь бокал с шампанским — пусть даже чисто символически. Шампанское можно, водку нельзя.

Я всегда любил охоту — это и азарт, и хорошая физическая нагрузка в свободный от тренировок день. Тогда машин не было, пройдешь десяток километров с винтовкой за плечами, поохотишься, а потом привал. Так я там всегда разливал по сто грамм. «А себе, Саша?» — Ой, а мне уже ничего не осталось…«

— Охоту на животных не все одобряют.

— Мы били зайцев »восьмеркой«, из которой в стрелковом спорте по тарелочкам стреляют. Считай, глушили. Я как-то полный багажник »серых« набил. Приехали в деревню, открыл его, а они живее всех живых и как рванули оттуда! По всей деревне разбежались…

Но больше всего любил на фазанов охотиться. Там все серьезно было: человек по пятьдесят стояли по кругу, а у меня »пятизарядка", и стрелял я, честно скажу, хорошо.

— Талантливый человек талантлив во всем?

— Мы в институте физкультуры сдавали зачеты по всем видам спорта. Тогда не было такого, чтобы тебе кто-то помогал и ходил по всем преподавателям. Помню, хоккей принимал завкафедрой Михаил Бозененков.

А у меня не было хоккейных коньков. Так, прикрутил какой-то палкой. Он опытнее в этом деле, красиво меня приложил — я и упал. Затем я его толкнул — да так, что он за борт выпал. Когда играли, Бозененков сразу кричал: «Медведь, у меня шайбы нет!»

У меня и в ручном мяче хорошо получалось, и в футболе, да и в легкой атлетике радужное будущее рисовали. Думаю, я везде мог бы себя показать. Но судьба влекла к борьбе.

Помню, в детстве захотелось покататься на лыжах с пацанами. А отец мне: «Пень видишь? Разрубишь, а потом иди куда хочешь». Вот откуда у меня такие сильные кисти. Когда в Японии в 1964 году проходил обследования, поломал все тренажеры.

После войны в Белой Церкви, откуда я родом, мы мальчишками ходили улица на улицу. Такие тогда были развлечения. И в этих схватках я чувствовал себя уверенно.

Потом армия, целина. В 1956-м урожаи были огромные, элеваторы не успевали зерно перерабатывать. За день напашешься. Но все же молодые — энергии хоть отбавляй, даже после такой работы. Начинаем бороться, на меня три-четыре человека за раз — и ничего, разбрасываю их без проблем. А потом забрали в Уручье. Как думаете, куда? В танковую школу!

— При вашем-то росте за 190.

— При этом я танк водил неплохо. Сосны сбивал, как полагается. Правда, через передний люк не мог вылезти — только голова и рука высовывались. Ну, меня вскоре оттуда и погнали.

Борьбой я заболел серьезно. Тренировался всегда с полной отдачей. А когда попал в сборную СССР, начал еще и голову подключать. Стало интересно, почему один побеждает, а другой нет.

Смотришь за каждым, подмечаешь детали, особенности. И, понятно, что-то берешь для себя. Я очень выносливый: меняешь партнеров одного за другим, они от усталости падают, а у тебя еще есть силы, борешься. Потом только майку от пота выкручиваешь.

У Абиля Айханова — хорошего борца из Казахстана, который потом тамошнюю федерацию борьбы возглавлял, — журналисты спрашивали: «Скажите, вы у Медведя выигрывали?» — «Да, один балл однажды взял, но потом об этом сильно пожалел».

Иранец Голамреза Тахти — вообще легенда своей страны. Его там признали лучшим спортсменом века. Встретился с ним в 1960 году. Он олимпийский чемпион Мельбурна-1956, никогда не проигрывал у себя дома. А здесь я, молодой парень из СССР. Когда победил, он заплакал. А с ним и весь переполненный болельщиками зал.

Помню, покойный Владимир Макей знакомил меня с послом Ирана в Беларуси. Только начал представлять, как тот улыбнулся: «Нас не надо знакомить, я с Медведем еще в шестидесятые годы боролся…»

Очень сильным борцом был Саша Иваницкий. Мы с ним в одном номере жили. На Олимпиаде-1964 нас развели по разным весовым категориям, чтобы Советский Союз мог взять две золотые медали. И я тогда сбросил 10 кило, ушел в категорию до 97. Почему именно мне пришлось сгонять? Все просто — Саша был массивнее.

С Александром Иваницким

Для болгарина Османа Дуралиева я всегда был камнем преткновения. Борец отличный. Но после меня всегда второй — на Олимпиадах, чемпионатах мира и Европы. Как-то боремся на одном из турниров, он просит: «Ну, дай ты мне уже выиграть хоть раз. Я в этом году из спорта ухожу!» Отвечаю ему: «Я тоже…»

Турок Ахмед Айик однажды победил меня — на чемпионате мира 1965 года в Манчестере. В его стране очень популярна масляная борьба, вот он этим и воспользовался, щедро натерся… А я вдобавок с травмой выступал. Но на следующий год отыгрался. И он меня просил: «Саша, уходи в другую категорию, а?»

Его соотечественник Йылмаз Гиясеттин физически был невероятно крепким. Поборешь его, отойдешь в сторону и думаешь: какие же они все-таки здоровые…

У нас был Леня Китов из Бобруйска, чемпион Европы 1970 года. Силой обладал невероятной — одной рукой рвал 90 кило. А потом мы выходили на ковер, и я его не чувствовал.

Помню, на одном из чемпионатов мира выходим с Сашей Иваницким на зарядку. Смотрим, бежит англичанин. Сложен великолепно, просто красавчик. Саша говорит: «Это из твоего веса, наверное». Я в ответ: «Нет, из твоего». Не хотелось мне с этим здоровяком бодаться. На следующий день выхожу на схватку — тот самый англичанин! Правда, больших проблем не создал.

На чемпионате Европы 1968 года в Скопье мне попался такой здоровый немец, что первые полторы минуты я от него отскакивал. А потом схватил за две ноги и грохнул о ковер. Бросок красивый получился, с вращением. Так югославские болельщики разом встали и тоже начали кружиться. Подозреваю, не только потому, что им бросок понравился, но еще и из-за того, что советский борец таким приемом уложил немца. Не очень они им там нравились в то время.

— В чем секрет ваших побед?

— Все просто — работоспособность и выносливость. И еще я всегда тщательно анализировал соперника, искал у него слабые стороны. На Олимпиаде-1964 наша схватка с Айиком закончилась вничью. Так же он отборолся с болгарином Саидом Мустафовым. Чтобы выиграть золото, мне нужно было победить Мустафова.

Все ждали упорной схватки. А я знал, как надо действовать. Уложил болгарина на лопатки за 26 секунд. Саид потом спрашивал: «Как ты это сделал?» — «Я тебе в следующий раз покажу».

На турнире в Грузии тоже надо было положить противника по времени. Он всю схватку бегал от меня по ковру. Потом я все-таки поймал его за ногу. Так он за телекамеру схватился. Было смешно не только мне.

— Приятно вспомнить времена, когда никто не мог соперничать с Медведем. Откуда же у вас этот талант?

— Думаю, это награда Всевышнего.

Хотя можно зайти и с другой стороны. Когда демобилизовался, у меня в Минске никого не было. Совсем один. Жили мы около Ботанического сада в бараке, еще немцы его строили. Директором был Беня, мы его звали Бенялюкс. Клоповня такая, что надо видеть. И, главное, клопы очень хитрые: везде тебя находили, даже с потолка планировали. Было только одно безопасное место — если на лавку забраться.

Ничего не оставалось, как выживать. Но трудности всегда помогают достигать цели.

— Вы выжили, стали чемпионом среди чемпионов и получили предложение в три миллиона долларов, от которого трудно отказаться…

— Машеров сказал принимать сборную республики. И я принял. Настолько его уважал, что не мог ответить по-другому. Помню, он мне тогда еще подарок сделал — набор «Беловежской». До сих пор его храню. Сказал, улыбаясь: «Все, теперь уже разрешаю». Хотя сам он, по-моему, больше вино любил.

Я ведь и с бывшим президентом Египта Анваром Садатом встречался. Очень популярная личность в семидесятых. Люди, которые тогда жили, поймут, что имею в виду.

Ездил в Египет по линии комсомола. Садат зашел в комнату, мы поздоровались, и вдруг он как заорал. На меня сразу же охрана набросилась. Но я ее в стороны руками р-раз — и развел. А потом Садат заулыбался. Кисть-то у меня мощная, и рукопожатие соответствующее. Этого он не учел.

Спортсмены часто удивляют обычных людей. А все потому, что привыкли работать на пределе возможностей. Знаете, за что я люблю биатлонистов? Вот они прибегают на финиш и падают в изнеможении. Видно, что человек отдал все силы. Очень хорошо их понимаю, поскольку сам такой. Больших побед без максимальной самоотдачи не бывает. Надо уметь переступить через себя.

И еще — думать. Как гимнаст, который оттачивает каждый элемент. Как высококвалифицированный слесарь точит деталь, так и я совершенствовал свои приемы. Повторюсь, мне всегда нравилась борьба, и я рожден для нее.

— Сейчас многие борцы, да и боксеры уходят в ММА. Вам нравится это зрелище?

— Люблю классический спорт, а мордобитие — это не мой стиль. Хотя, надо признать, я хорошо дрался и, наверное, стал бы неплохим боксером. Но борьба больше по душе.

— И все же интересно, чем бы завершился поединок лучшего борца против лучшего боксера. Особенно среди супертяжей. В ваше время сильнейшим боксером мира был легендарный Мохаммед Али. Даже странно, что никому не пришло в голову организовать такой суперпоединок — наподобие сражений советских и канадских хоккейных профессионалов.

— Я бы не согласился. Не мое это. Хотя, как вы помните, как-то аналогичное предложение сделали Саше Карелину. Он поехал в Японию драться с местным чемпионом. И победил. Но, насколько знаю, Саше это не понравилось. Здесь я с ним солидарен.