Ох, уж эти «художки»… Татьяна Белан сразу поставила в тупик редактора — да и не только его. Свежая фотография чемпионки мира и серебряного призера Олимпиады в Сиднее явно контрастировала с названием нашего олдскульного проекта.
Дочь знаменитого спортивного врача Валерия Белана и капитан олимпийской команды-2000 выглядит значительно моложе своих лет. Но что делать с тем, что то знаменитое серебро со скандальным (чего уж там) золотым оттенком было добыто шестеркой грациозных белорусок аж четверть века назад?
А золото в многоборье на чемпионате мира (первое в истории белорусской художественной гимнастики) и того раньше — в 1998-м.
Она училась гимнастике у Ирины Лепарской в Минске и Альбины Дерюгиной в Киеве, а свою команду — сборную Австралии — повезла на Олимпиаду в прошлом году.
Я не могу удержаться от комплимента Татьяне и, зная ее уже давно, практически не сомневаюсь, как она среагирует. По-капитански ответит сразу за всех:)
— Ну, все гимнастки — красотки. Особенно из той моей олимпийской команды. Анька Глазкова, Маша Лазук, Таня Ананько, Ира Ильенкова и Оля Пужевич. Все теперь живут в разных странах и даже на разных континентах.
Я вот, например, недавно прилетела на пару недель домой и смогла увидеться только с Машей и Таней.
Сборная Беларуси на Олимпиаде-2000
— И все равно — с тебя австралийский секрет молодости.
— Все просто: как и прежде, живу с весами. Утром выпиваю стакан воды, потом два вареных яйца. И авокадо. Когда попробовала его в первый раз, подумала: как же его едят-то? А сейчас не представляю, как обойтись без этого фрукта-овоща.
Прогулка вокруг озера — 6 км. Обед — мясо или рыба. Ужин легкий. Хотя, конечно, могу и шоколадку, и мороженое заточить — живой человек.
— Сколько сейчас весишь?
— А вот не скажу! Даже в детстве всех отгоняла от весов, никто не должен был знать. А сейчас тем более. Главное — режим питания и физические нагрузки. В зале их всегда хватает. Три раза в неделю тренажерка. Плюс гантели дома.
— Отличный пример для детей.
— Они считают, что у них особенный тренер. На что я им говорю, что была самой обыкновенной девочкой, которая просто много работала.
— Ну, не такой уж и обыкновенной. В 11 лет ты переехала из Минска в Киев — в школу Альбины Дерюгиной.
— В то время у меня не было шансов дома — надо было сидеть и ждать. А я этого не хотела.
Приехала в Киев — и через три недели выиграла чемпионат Украины. Это было непросто — мы начинали выступать в 8 утра и заканчивали в 10 вечера. В Минске все укладывалось в куда менее протяженный отрезок времени. Но в Украине было просто огромное количество детей, занимающихся художественной гимнастикой.
— Обнадеживающий старт.
— Но в личном многоборье я не осталась — там для этого все-таки нужны связи. А кто я такая? Девочка из Минска? Ну окей, хорошая гимнастка. А дальше?
В общем, меня взяли в команду в групповых упражнениях и начали готовить к чемпионату Европы, где впоследствии мы выиграли серебро и бронзу.
— Вообще-то без разницы, где в групповом стоять — в Беларуси или Украине.
— Я это тоже понимала, поэтому через три года и решила вернуться домой. Но Киев меня здорово закалил, надо признать. Я повзрослела.
Общежитие, учеба, ежедневные поездки в метро — с утра до вечера. Однажды у меня украли деньги, и я целый месяц ездила зайцем. И питалась соответственно — практически никак. Мне было ужасно стыдно признаться родителям, что я такая шляпа…
Но все равно Киев вспоминаю с теплотой. У меня осталось там очень много друзей, с которыми общаюсь до сих пор. Мне всегда было легко в плане коммуникации, и я свободно входила в любой коллектив. Хотя понятно, что при выходе на ковер друзей уже нет.
— Кто жестче — Дерюгина или Лепарская?
— Они абсолютно разные. К Альбине Николаевне я попала в то время, когда она была уже в возрасте. Но и тогда она казалась строже Ирины Юрьевны.
Хотя, понятно, в групповых я больше работала с Татьяной Евгеньевной Ненашевой. Ее подход к тренировкам — эталон выдержки. Как она могла спокойно объяснять и не срываться, я поняла, только когда сама стала тренером.
Но тогда, вернувшись домой, я просто кайфовала от действительности. С меня свалилась куча обязанностей. Надо было только тренироваться. А обо всем другом заботились родители — меня кормили дома и даже возили на тренировки. Ну сказка же!
— Надо сказать, что и родители у тебя что надо. Чего стоит только папа — лучший спортивный врач страны Валерий Белан!
— Скажу и про маму — она все-таки первая в республике исполнительница винта назад в акробатике. Ну и папа, конечно… Только благодаря ему я прошла спортивный путь почти без травм. Только на чемпионате мира 1998 года был стрессовый перелом плюсневой кости ноги. И на следующем чемпионате мира еще один, но тогда надо было перетерпеть — шел отбор на Олимпиаду в Сиднее.
А папа для меня всегда являлся примером. Он сделал семь Олимпиад, а я две. Когда в прошлом году приехала на Игры в Париж, сказала ему (знаю, он меня слышит и оттуда): «Папа, я начинаю тебя догонять!»
Отец был огнем, который зажигал. Помню, приходишь в диспансер — у большинства кабинетов никого нет, а к нему неизменно очередь. Не все знали, что я его дочь: «Эй, девочка, ты куда с таким деловым видом? Ну-ка в очередь давай! И откуда только такие берутся, а?»
Папа всегда учил меня своим примером. Помню, как-то на соревнованиях заняла второе место, а для меня как для перфекционистки это провал. Сижу хмурая. А папа и говорит: «Таня, ты — молодец. Боец может расстроиться до или после соревнований, но не в ходе их. Так что ты все сделала правильно».
Учил меня, как надо работать. Мы знаем, какой тяжелый вид художественная гимнастика — в зале работаешь практически весь день, с утра и до вечера. В какой-то момент он сказала: «Таня, иногда надо схалтурить». Я посмотрела на папу круглыми глазами, а он продолжил: «Иногда надо поберечь себя».
Мне повезло, что этот легендарный врач жил у меня дома. Если что-то забивалось, он сразу делал массаж. Помню, после 16 лет начала падать растяжка. Так он заказал аппарат, предназначенный совершенно для других целей, и переделал его так, что я растягивалась на нем каждый вечер.
Валерий Белан с внуком Максимом
— Однако он тебя неплохо растянул. В 1998-м на чемпионате мира в Севилье белоруски обошли в многоборье непобедимых россиянок.
— Да, плюс два серебра в финалах отдельных видов. Не верьте тем, кто скажет, будто все из-за того, что россиянки где-то потеряли. Каждый всегда получает то, что заслужил. Там, где не доработали они, допахали мы.
Смотрю сегодняшнюю гимнастику — и поражаюсь количеству потерь. В наше время, если не выступил чисто, то все — мимо пьедестала.
Гимнастки были как роботы. Мы исполняли до 20 чистых прогонов за тренировку! К Олимпиаде делали 10 чистых подряд, и когда кто-то терял снаряд, то все начинали сначала.
Моим австралийским детям такое и не снилось — хорошо, если они чисто сделают два подряд. Да, современная гимнастика стала намного сложнее, но тем не менее…
Сборная Беларуси на ЧМ-1998
— После возвращения с Олимпиады Ненашева сказала, что команда ехала за третьим-четвертым местом.
— В олимпийской деревне перед началом турнира захожу в номер к Татьяне Евгеньевне, а на ней лица нет: «Таня, мы только восьмые». Мне ничего не надо было объяснять, я к тому времени была уже взрослая девочка и знала, как субъективен наш вид спорта.
Я до этого никогда не видела Ненашеву такой расстроенной. Она прежде не делилась с нами такими вещами, но здесь Олимпиада, которая бывает только раз в четыре года.
Вернулась в комнату к девочкам, а у них хорошее настроение, смеются, шутят. А я сижу, молчу и думаю, что при таких раскладах нам можно было вообще не тренироваться.
— Испортила настроение девчонкам?
— Как капитан я не имела права им такое говорить. Ну как? Мы тренировались так, что выжимали из себя все — на 115%. И сказать, что все было напрасно?
Все прекрасно знали, что на первое место будут тянуть гречанок. Плюс русские — это понятно. Испанки — президент МОК Самаранч. Мы ни при каких раскладах на пьедестал не попадали.
Но есть предстартовый расклад — и есть Олимпиада. И нервы, которые горят у всех, независимо от национальности.
В Сиднее все было непривычно. Команды, которые выходили из зала, шли через ту же комнату, где готовилась к выступлению следующая сборная. Мы как раз выходили за испанками и видели, как они рыдали. Это был фильм ужасов, потому что плакали все — даже тренеры. И когда мы прошли через эту комнату испытаний, весь мой опыт куда-то улетучился.
Я говорила: «Девочки, надо собраться!» А в голове стучала мысль: интересно, а отсюда как-то можно свалить? Искала на трибуне папу и думала о том, как расскажу ему потом, насколько мне было страшно.
«Девочки, мы все можем, мы все сделаем!»
Неблагодарная это работа — смотреть за соперником. Лучше даже не знать оценок, потому что главный соперник — ты сам.
Художественная гимнастика — очень красивый и невероятно тяжелый вид спорта. Мы смотрим со стороны и умиляемся этим девочкам с точеными фигурами. А у них в голове только одно — правильно выбросить и правильно поймать. И не сделать еще пятьдесят ошибок.
В баскетболе можно промахнуться — не раз и даже не два, и у тебя будет еще куча времени на исправление этих ошибок. А в гимнастике в двух с половиной минутах сжимается весь твой многолетний труд, и ошибка лишь одной из пяти девочек сведет на нет усилия всей команды.
Это маленькие легендарные люди, которые пахали по 15 лет и теперь должны реализовать тот единственный шанс в жизни, который им выпадает. Выступить идеально — хотя вокруг потери, слезы и разбивающиеся чужие мечты.
— У вас были потери в Сиднее?
— Мы стали единственной командой, которая их не допустила. Все упражнения сделали идеально. Конечно, сейчас я придралась бы, но тогда это был стопроцентный топ.
— Вы разделили первое место в многоборье с россиянками, но золото отдали им.
— Как нам объяснили, при равенстве баллов приоритет дается сложности упражнения.
— Интересно, что в спортивной гимнастике это странное правило никак не работает. Кажется, все было проще: негласным правилом для допуска художественной гимнастики в олимпийскую семью было следующее — прекратить, наконец, дележку первых мест. Ведь иногда на верхней ступени пьедестала европейских чемпионатов стояли даже не две, а три спортсменки.
А белорусы и так накануне в личном многоборье взяли «незапланированную» серебряную медаль — после того, как потеряла обруч Алина Кабаева. Слишком много для них будет.
Пьедестал ОИ-2000 в личном многоборье: Юлия Раскина, Юлия Барсакова, Алина Кабаева
— Эта версия, признаюсь, кажется мне наиболее близкой к истине, но тогда мы были безумно рады и серебру. Хотя заслужили и золото. Такого не должно было случиться, но, если произошло, значит, так и должно быть. Мы сделали невозможное.
Ненашева правильно сказала, что ехали за третьим-четвертым местом, а едва не взяли первое. Мы тогда от души поздравили россиянок. Потому что они такие же пахари, как и мы.
А у нас все было сложно: у одной из девочек обострился гастрит перед соревнованиями, и я боялась, что она не сможет выйти на ковер. Поначалу поддерживала ее нежными словами, но, когда это не сработало, просто наорала на нее. Мы все были на жутких нервах, но понимали, что надо вытащить из себя последнее.
У меня было больное колено, у других еще что-то. Но то, что не убивает, делает нас сильнее. Мы знали, что нас никто не вытянет за уши и не будет договариваться. Мне папа всегда говорил: «Не можешь победить равного соперника — будь выше его на две головы».
Мы были отлично готовы. Перебитые внутри, но неубиваемые снаружи. Мы не совершали ошибок, и с этим ничего нельзя было поделать.
— Могла ли ты представить, что через 24 года привезешь на Олимпиаду сборную Австралии, а серебряный призер Сиднея в личном многоборье Юля Раскина станет тренером олимпийской чемпионки из Германии?
— Объяви нам об этом тогда, уверена, все были бы изумлены. Нам было по 17-18 лет, а в таком возрасте никто не загадывает дальше, чем на год.
Все-таки в профессиональном плане Германия довольно основательна. У них прекрасная федерация. Есть свои сильные судьи, хорошие спонсоры, и девочки могут заниматься исключительно художественной гимнастикой.
В Австралии такого нет. Есть только энтузиазм девочек, которые приходят на тренировки, расстилают ковер, а потом обратно его скручивают. Они учатся в школах и университетах, и там не так, как у нас, когда вузы подстраиваются под сборную, — все наоборот. Учебе приоритет.
Никаких стипендий у девочек тоже нет. Все висит на плечах их родителей. Наш клуб находится в Брисбене, и я каждый день езжу туда 45 минут на машине из моего Голд-Коста. Это если без пробок.
— Ты, похоже, тоже подвижница.
— Дорога компенсируется фантастически красивыми видами из окна машины. Да и дороги здесь нереальные. Короче, я кайфую — от природы, от инфраструктуры. И от своих девчонок.
Идею пробиться на Олимпиаду озвучила Юлия Яковлева. Она тоже тренер и мама Лиды — одной из участниц нашей команды. «Таня, ты была на Олимпиаде в Сиднее и знаешь, как туда попасть». А мамы, как известно, страшная сила. Их энтузиазм зарядил и дочек — и те просто начали жить гимнастикой.
Нашим главным конкурентом был еще один спортивный клуб из Брисбена, и мы два года проигрывали им чемпионат страны!
— Бывает.
— Я видела за свою жизнь разное судейство, но местное побило все рекорды. Мы с Юлей собрали в команду девочек по дерюгинскому методу. Практически вся шестерка — это первые номера в личном многоборье чемпионата страны.
Сказать, что мы были на две головы выше своих конкуренток, — это не сказать ничего. Но мы не могли их обыграть в Австралии.
Отбор на Олимпиаду проводился в Болгарии, и туда полетели сразу две команды из нашей страны. На совещании перед стартом мне говорят: «Вы же в курсе, кто первый номер в Австралии?»
И только тогда я начинаю понимать, почему с нашими соперницами последний год работает болгарский тренер. Они строили свой план, пока наши девочки — три австралийки, гречанка, русская и украинка — пахали в зале.
— Но есть еще и болгарские судьи.
— Признаюсь, на них была вся надежда. И они не подвели — мы обошли визави на 15 баллов. В гимнастике это как Аргентина — Ямайка в футболе, но уже после первого тайма.
Мне потом сказали: «Да мы вашу белорусскую школу за километр узнаем!» Мои же девочки радовались так, словно мы уже выиграли Олимпиаду. А болгары удивлялись: «Чего вы до потолка скачете? Они же любители по сравнению с вами…»
Тогда я, кстати, вспомнила Ирину Юрьевну добрым словом. Я пересмотрела все свои позиции и благодарна, что она прессовала нас каждый день — с утра до вечера.
Если бы она гладила меня по шерсти, то я, вернее всего, послала бы и ее, и гимнастику куда подальше. А так она закрыла мне рот, поставила в колею — и пашешь дальше. Спасибо большое, Ирина Юрьевна, если читаете это интервью. Я только потом начала понимать, что такое тренерский труд.
— В Париже австралийки стали одиннадцатыми.
— Я надеялась на финалы, но все равно рада за свою команду. Меня все поздравляли, в том числе и топовые тренеры: «Таня, вы классно сработали!»
— Здорово сработала и вся белорусская школа за рубежом. Наташа Степанова привела сборную Израиля ко второму месту в групповых. Про Раскину мы уже вспоминали.
— Израильтянки могли опередить и китаянок, но у них завязался узел в ленте. Ну а Юля с Дашей Варфоломеевой сработали идеально. Варфоломеева, конечно, продукт советской школы, но Раскина вложила в нее душу, силы и нервы. И ей удалось почти невозможное — после серебра Олимпиады в качестве спортсменки вернуться туда уже как золотой тренер.
— Кого считаешь лучшей гимнасткой за всю историю вида?
— Алину Кабаеву. Своей пластичностью и мягкостью она открыла новую эру в художественной гимнастике и стала ее лицом. Как в свое время Ольга Корбут перевернула представление о спортивной гимнастике.
Он хорошо знал Быкова, дружил с Купрейчиком и носил кубок за Корбут
В Сиднее-2000 Алина была просто в шикарной форме. Она бросала и рисковала, а кто-то и мяч из рук не выпускал… Но все решила одна-единственная ошибка. По нынешним правилам это не сыграло бы никак, но тогда правила были другие…
Хотя, если называть лучших, нельзя не сказать и о Жене Канаевой — единственной на планете двукратной олимпийской чемпионке по художественной гимнастике. Алина была невероятно талантлива, Женя — невероятно стабильна.
Евгения Канаева
— Вообще-то странно, что Австралия, постоянно бьющаяся за места вверху медального зачета, не культивирует художественную гимнастику на профессиональном уровне.
— Я тоже думала над этим и предполагаю, что для австралийцев гимнастика пока кажется экзотическим видом. То ли дело плавание — там огромные традиции и куча разыгрываемых медалей. А мы можем привезти с Олимпиады максимум две.
Вдобавок плавание проще — им может заниматься каждый. А в художественной гимнастике есть критерии, под которые подойдет далеко не каждая девочка. Ну и условия не сравнить. У меня в двух шагах от дома огромный бассейн, в котором дети, в том числе мой сын, плещутся с утра до вечера.
Бассейнов здесь море. «Джимы» тоже на каждом шагу. Австралийцы, надо признать, спортивная нация.
— И все же надеюсь, что твои тренерские позиции после Олимпиады только укрепились.
— Я тоже надеюсь. Но гораздо больше мне нравятся слова Ирины Винер о том, что как только сойдешь с пьедестала, то надо начинать сначала. А мы и на пьедестал-то не поднялись…
Хотя я свою команду обожаю — у этих девчонок было такое сумасшедшее желание, что оно победило все препятствия, стоявшие на нашем пути. И для них попадание на Олимпиаду было все равно как медали для нас в Сиднее.
Сборная Австралии на Олимпиаде-2024
— По дому скучаешь?
— У меня два дома. Один в Минске, другой здесь. Но эмиграция — это совсем не просто, такой шаг надо делать с головой. Мне приходилось нелегко, но были папа и школа выживания в художественной гимнастике. После нее нигде не страшно.
Тем более в Австралии. Здесь живая природа вокруг тебя — все эти кенгуру, попугаи, океан… Все не так, как у нас. Великолепный климат, разве что зимой температура иногда опускается до 10 градусов, и все начинают мерзнуть.
Каждый день солнце. Если оно вдруг пропадает на три дня и заряжает дождь, многие впадают в депрессию и не ходят на работу. И, что интересно, их понимают, мол, да, такое пережить непросто…
А, по мне, тут рай — хотя бы потому, что можно экономить на одежде. У моего ребенка десять шортов, две байки и двое пар кроссовок. И все — никаких курток и пальто. Одеть ребенка в Австралии — вообще не проблема.
Макс занимается теннисом, но вырастить звезду нам, скорее всего, не удастся. Все-таки главные центры тенниса — Сидней и Мельбурн.
Мужик должен быть с мозгами. Поэтому я как мама нацелена на учебу. Но и спорт отбрасывать не будем. Здесь он в почете. Да я и сама знаю, что это хорошая штука. Особенно если без фанатизма:)
Язык здесь своеобразный. Мы-то дома учим британский, а тут он какой-то свой. Однажды увидела, как общаются австралиец, англичанин и американец. Так вот — они ни бельмеса не понимали друг друга. И тогда сказала себе: «Все нормально, Таня, не загоняйся».
Поначалу удивлялась, когда папа мне говорил: «Таня, будь наглее. Твоя советская скромность тут никому не нужна…»
Дело касалось моего резюме. И я считала, что одного-двух моих титулов будет вполне достаточно, ведь нескромно как-то себя рекламировать. Но потом пришла на собеседование, и мне показали резюме на четырех страницах. Чего там только не было… Но главный кейс был в том, что этот человек участвовал в четырех Олимпиадах!
В процессе чтения я даже захотела познакомиться с этой девушкой. Правда, дочитав четвертую страницу до конца, обнаружила, в каком качестве она там пребывала. Волонтер…
С тех пор я тоже пишу резюме на четырех листах. И понимаю, какой все-таки мудрый у меня был папа…
О, кстати, а ты знаешь, что мой брат Валера тоже выучился на спортивного врача? В Австралии это сделать непросто, особенно иностранцу. Но он смог — ночью работал, а днем учился. Теперь у него своя клиника, и прием расписан на много дней вперед.
Думаю, наш папа был бы этому очень рад…
Фото: РИА Новости, olympics.com, личный архив Татьяны Белан.
Поделиться:
8
0
0
