Внимание: в тексте есть советская лексика.
Бутылки, тряпки и цинк из аккумуляторов
— Общаюсь я с Капским до сих пор больше всех. У меня же два домика за городом. Ехать к обоим — мимо демидовского кладбища. Туда еду — посигналю, обратно — посигналю. Иногда выйду, сигарету закурю, в глаза ему посмотрю… Бывает, и слеза прокатится. И кажется, что мог бы я его при жизни еще за что-то поблагодарить, подобрее к нему быть. Хотя наши отношения и в начале, и в конце — середину выбрасываем — были прекрасными, — так говорил Владимир Александрович Алейников в 2020-м.
Побеседовать с Алейниковым всегда было приятно. Он мог рассказать так рассказать — если в городе где встретишь. Или в перерыве матча БАТЭ забежишь на восточную трибуну, где Саныч обычно сиживал в ложе.
Голос у него был сильный, глубокий. Рост — выше среднего. Всем своим видом он скорее напоминал итальянского синьора, чем банального пенсионера с дачей под Борисовом. Бокал «Bombay Sapphire», хороший костюм, сигара… Он мог, когда хотел — что-то все-таки было в нем от иконы стиля.
Плюс чувство юмора. Плюс умение рассказать. Плюс похвальное нахождение в курсе спортивных новостей.
В последнее время, правда, футбольные разговоры становились все грустнее. Сердце Владимира Александровича обливалось на матчах БАТЭ понятно чем, но в конце он разводил руками: «Ну а что поделаешь, остается надеяться и верить…»
Наверное, стоит уточнить, что особенно приятно было поговорить с Алейниковым, если разговор носил праздный характер. Немало людей с Владимиром Санычем спорили и даже ссорились. Но в какой-то мере ссориться с людьми входило в его профессиональные обязанности.
Родился Алейников в послевоенном Борисове в 1947-м — «в пролетарской семье», как он любил рапортовать. Родители работали на мелькомбинате. Отец вернулся с войны с контузией и ранениями и, что показательно, не пил спиртного. Был идейным коммунистом, и когда мать приносила с комбината немного зерна в карманах — покормить кур, устраивал ей скандал за хищение социалистической собственности. В собственности у самих Алейниковых было немного. По детству Володя часто ходил в Печи — собирал тряпки, бутылки, алюминий, цинковые аккумуляторы. Сдавал это все — и на мальчишеские расходы хватало.
Мимо спорта активному Володе Алейникову было не пройти. Записался в ДЮСШ, бегал на лыжах, играл в баскетбол. А в 12 лет друг Васька Вшивков приехал в школу на новом гоночном велосипеде — и Вова обомлел.
— Подумал: какой баскетбол?! — и бегом в велосекцию. Попал к ныне покойному Леониду Ермолаевичу Науменко, впоследствии заслуженному тренеру БССР, которого мы очень любили. В составе белорусской четверки на Спартакиаде школьников СССР в командной гонке на 50 километров заняли второе место — уступили только РСФСР. Я из-за этого даже выпускной вечер пропустил в своей СШ №3, — вспоминал Алейников в программном интервью «Адзiнству» в 2007-м.
В общеобразовательной школе он учился хорошо, но думал только о спорте. Взглянув на аттестат, член приемной комиссии БГОИФКа даже уточнил: «Ты откуда, с вокзала? Может, не доехал?» — намекая, что минский политех располагался остановкой дальше, а шли туда обычно с оценками похуже алейниковских.
В 1966-м стал мастером спорта СССР, но на третьем курсе с соревнованиями пришлось завязать: возникли серьезные проблемы с коленом. Дальнейшие выступления могли привести к непоправимым последствиям вплоть до ампутации. В 1969-м Алейников получил на руки диплом о высшем образовании по специальности «Преподаватель физической культуры и спорта».
Первым местом его работы — на полставки еще в студенческие времена — стало спортобщество «Локомотив». Там даже дали мотоцикл «Урал» с коляской в качестве «подъемных». Но после выпуска он все-таки «доехал остановку», возглавив в политехническом женскую команду спортобщества «Буревестник».
— Честно говоря, два года мучился. Шоссейный велоспорт — дело чрезвычайно тяжелое, и было очень жалко подопечных… Плюс меня готовили в Ленинградский институт Лесгафта в аспирантуру, для чего пришлось сдать кандидатский минимум. В итоге все это надоело, и я пошел к ректору Петру Ивановичу Ящерицыну с просьбой отпустить домой, — так Владимир Саныч вернулся в Борисов.
С работой для молодых специалистов в орденоносном городе была напряженка. Поначалу приткнулся вторым инструктором по физкультуре на хрустальный завод. Спустя год позвали на только что открывшийся «Автогидроусилитель». Проводил кроссы, и у него бегали все — и директор, и начальники цехов.
В 1975-м Алейникова вызвали в горком партии: освободилась должность председателя городского совета ДСО «Красное знамя», на которую его и приглашают. Но ближе к концу того же года судьба сделала еще один поворот.
Велосипидист-«бесправник»
Борисов — одна из важных точек на футбольной карте БССР 1970-х. У амбициозного заводского БАТЭ Николая Бусела после чемпионства-1974 случился обидный откат на пятое место — и руководство начало искать варианты усиления, в том числе административного штаба.
Прежде чем сосватать в начальники команды, Алейникова проверили в деле — правда, не специально, волею обстоятельств.
— БАТЭ играл матч в Молодечно, футболисты вечером пошли на дискотеку. Танцы, драка, побили какого-то мужика, а он оказался следователем. Мне ночью звонит главный тренер Лева Мазуркевич: «Приезжай! Надо спасать пацанов! Они в КПЗ!». Он знал, что прокурор в Молодечно — мой друг. Я тогда был лишен прав на год — не по пьянке, за частный извоз и сопротивление властям. И вот я без прав ночью несусь в Молодечно… Дело замяли, но все-таки Ленька Желкевич и Витя Клишин получили по два года «химии». И раз так я помог, получаю предложение от директора завода Бусела: «Надоели их пьянки, драки! Надо поднимать дисциплину. Давай начальником команды!». А я тогда был председателем совета ДСО «Красное знамя», получал 105 рублей, плюс положили в команде полтинник. Стал начальником, ввел диктатуру. Большинство ребят было старше меня. Как же они меня ненавидели! Вхожу в ресторан — за дальним столиком две головы, потом раз — нет никого! Уже под столом! Но когда сделали золотой дубль, все поняли: ради них же все! — так Алейников расписывал в свое время «Советскому Спорту».
БАТЭ-1976. Владимир Алейников — крайний справа
Сейчас звучит как анекдотец, но футболистам тогда смешно не было. Алейников, в отличие от мягкого Мазуркевича, готов был добиваться дисциплины силовыми методами. Начал штрафовать за опоздания, причем по прогрессивной шкале: минута — рубль. По тем временам — санкции запредельные: на 10 рублей можно было в ресторане весь вечер просидеть.
Однажды зимой Мазуркевич приболел. Проводить тренировку пришлось Алейникову — больше некому. Владимир Саныч тряхнул велосипедной стариной — дал команде многоскоки, прыжки. Для велосипедиста — обычная работа. А футболисты на следующее утро встать с кровати не могли. Некоторые даже звонили Мазуркевичу: «Выздоравливайте быстрее, мы так долго не выдержим!» Но по ходу сезона командные «старики» Алейникова поняли и приняли — если не тренировочные методы, то по крайней мере стремление к дисциплине и профессионализму.
Уже потом в возрожденном БАТЭ Саныч подначивал молодых футболистов: «Ну что это за тренировка — час-полтора? Мы вот по шесть часов педали крутили. Потом, правда, три дня выходных».
С Алейниковым в качестве начальника команды БАТЭ сделал первый (и последний до расформирования в 1981-м) золотой дубль, а затем, в 1979-м, стал чемпионом БССР в третий раз.
Но в 1982-м — довольно неожиданно — проект закрыли. На вопрос о причинах, заданный одному не стареющему душой ветерану, слыхал такой ответ:
— В 1981-м была одна очень важная игра на первенство БССР с жодинским «Торпедо» в Борисове. Арбитры были минские. Проходил матч очень напряженно, а накалили обстановку странные решения рефери. Шепетовский Виталий врывается в штрафную, его сбивают — ноль реакции. Судейство все пошло в одну сторону — жодинскую. Торпедовцы забили, а нам судья ничего не давал сделать. Хороший арбитр может легко игру в одну кассу решить, особенно когда команды примерно равны по классу. Николай Дмитриевич Бусел на все матчи ходил, и Виктор Людвигович Капульцевич, будущий мэр города, тоже. Николай Дмитриевич на такое отношение рефери посмотрел, и после игры сказал: чтоб на уровне чемпионата БССР к нам в Борисов приезжали и нашу же команду плавили?! Больше играть на первенстве республики не будем! Приходит срок — заявку не подали. Алейников написал письмо в Министерство спорта (его тогда возглавлял Ливенцев), что федерация футбола погрязла во взятках и коррупции. Очень жестко он там по всем проехался. Пошли разборки, но футбола в Борисове не стало. Только на первенстве области любители собирались…
Сам Владимир Саныч вспоминал, что писал не Ливенцеву, а Сазановичу (тогдашнему главе республиканского спорткомитета):
— Приходит Мазуркевич: «Судьи оборзели! Плавят, убивают. Еще и требования выставляют: то им мебель купи, то колбасу, то еще что-то…». В том же году была финальная пулька, и в каждой из четырех игр кого-то из наших удаляют. Я сам понял: плавят. Пишу министру спорта: борисовский футбол убивают, достали поборами. Вызывает: «А ты им чего-то давал?» «Давал. Они же требуют!» Итог: всем по строгому выговору и мне тоже как члену КПСС. Я страшно разозлился на эту несправедливость. Все, решил, эта команда мне не нужна! А тогда это была уже городская команда, я ее курировал. И команды не стало. Я в 80-м ушел из БАТЭ, но работал председателем спорткомитета.
Спорткомитет и спорткомбинат
Председатель борисовского горспорткомитета — первый человек города в вопросах спорта. Алейников был им 15 лет, до самого 1991-го. Параллельно, кстати, регулярно обслуживая велосипедные соревнования. Дослужился до статуса международного комиссара. Какое-то время даже был единственным таким в стране, работал на первенствах СССР.
Должность председателя боргорспорткомитета требовала от человека, ее занимающего, немало навыков. Нужно было и организовывать, и судить, и вести таблицы, и постоянно принимать просителей, даже время от времени писать в районную газету «Камунicтычная праца» на общественно-полезные темы физкультуры и спорта.
Физкультуры, разумеется, было гораздо больше: любители, спортландии, профсоюзные соревнования. Моя мама, например, однажды заняла на общегородском забеге почетное второе место, защищая цвета приборостроительного завода. За первое давали грамоту. «А за второе что?» — с надеждой поинтересовалось она у председателя горспорткомитета. К сожалению серебряной призерши, не полагалось ничего, кроме сердечного поздравления в устной форме от Владимира Саныча.
Бегали на Городском стадионе — в то время он находился в состоянии, максимально приближенном к ужасающему. Алейников мечтал привести его в порядок, да все никак не хватало средств. Воды — и той не было: мылись в ближайшей колонке, а если матч статусный, гостей могли отвезти в душ в спорткомбинат.
Вышестоящие инстанции особо не чесались, хотя вопросов от возмущенной общественности хватало. В Борисов приезжали телевизионщики из «Третьего тайма», пишущая пресса — и всем Владимир Саныч обещал: придет день — и сделаем.
Рассказывал это он в своем фирменном стиле:
— Сижу в спорткомитете. Звонок: «К вам приедут корреспонденты». Выхожу. Стоит молодой человек. Оказалось, некто Володя Бережков, начинающий журналист. То ли диплом он тогда писал, то ли практику проходил. И ему надо было сделать статью о спорте в Борисове. Он все написал нормально, мы тогда познакомились и подружились. Последний вопрос от молодого журналиста был такой: «Так будет стадион в Борисове?» Говорю: «Будет, конечно!» Это я отвечал как комитетчик. Уже через много лет Володя, будучи редактором «Прессбола», мне сказал: «Саныч, ну молодец! Слово сдержал!» Да, смеюсь, сдержал. Но только я так сдержал, что своими бабками вместе с Капским проспонсировал.
Журналистов Алейников уважал. Не то памятуя о своем опыте контентмейкера на страницах «Камунiстычнай працы», не то понимая принципиальную важность СМИ.
На молодежный Евро-2004, куда он тоже ездил с Капским, Владимир Александрович с ближайшей заправки приносил перекусы Сергею Новикову, всю дорогу в запаре работавшему в номер на заре еле пробивавшегося интернета. Да и в более дремучие времена давал журналистам позвонить в редакцию со своего мобильника в роуминге. Со скрипом, нехотя, «в первый и последний раз», но давал.
Еще с 1970-х Алейников слыл в Борисове человеком, умевшим решить любой вопрос. Однажды это умение понадобилось молодой компании «Полымя»: завод «Автогидроусилитель» был фирме должен, да все никак не отдавал. Владимир Саныч — на то время уже директор борисовского спорткомбината — помог. Начальство предприятия он хорошо знал (неужели по заводским кроссам в 1970-х?).
Поясним для зумеров и гостей нашего города: спорткомбинат — это не как мясокомбинат или мелькомбинат. Это многофункциональный спортивный комплекс с залом игровых видов спорта, бассейном и сауной. В 90-х — единственное подобное сооружение в Борисове.
— Жизнь была прекрасна: в шесть вечера граждане бандиты парятся и в футбол играют, в восемь их сменяют милиция и горисполкомовские, — вспоминал наш герой в интервью «Прессболу» в 2018-м.
«Иду к Капскому. Он нормальный и честный пацан»
Одним из боссов «Полымя» был Анатолий Капский. Оценив помощь с «Автогидроусилителем», вскоре он сделал Алейникову предложение, от которого вполне можно было отказаться:
— Однажды Капский заходит в мой кабинет в спорткомбинате и с ходу: делаю фирму с серьезными планами. А потом фраза, которую дословно запомнил на всю жизнь: «Мне нужен человек вашего калибра». Вот же явно где-то прознал, что я охотник — калибр ввернул. О футболе тогда еще не шло и речи — чисто вопросы бизнеса. «Смысл дела — вся хозяйственная часть. Необходим человек, который прикроет тылы, будет работать с налоговой, ментами, бандитами, исполкомом, заниматься перегоном машин — то есть все хозяйственные вопросы». А в то время с братвой было важно наладить отношения — вопрос безопасности.
Почему Толя выбрал меня? Я возглавлял спорткомитет города 15 лет — то, что сейчас именуется отделом спорта. Мои бланки строгой отчетности давали право освобождения человека от работы на месяц — как больничные. Я их выписывал при надобности. Откуда у меня дружба с покорителем Эвереста Витей Кульбаченко? Просто его никто с работы не отпускал — он врачом на санстанции работал. А я писал на имя главврача — и его отпускали на штурм вершин. Представьте, какая это по тем временам власть? То же самое — с известным автогонщиком Сашей Ромашиным… Без моего направления не брали на работу никого — ни руководителя физвоспитания политехникума, ни в школы, никуда.
А в то время начали формироваться все эти так называемые преступные группировки. Кто там группировался? Борцы, боксеры, штангисты… Самбо в Борисове не было. Были только каратисты, но они были управляемы все трое. Каратисты, кстати, тогда были под запретом. Я им сказал: «Пацаны, запрет дурной. Должны отменить. Но если я вас сейчас поймаю с милицией — отправитесь за решетку». Они спрятались в подвалы — и я знал где. В общем, авторитет у меня был в определенных кругах. Сам я никогда блатным не был. Но все эти люди прошли через мои руки, можно сказать. Слава богу, они ко мне нормально относились.
«Куда? На фирму? К этим жуликам? Да мы их скоро всех пересажаем! У тебя же две почетные грамоты Верховного совета!» — сокрушался одному факту раздумий по поводу возможного перехода в «Сталкер» тогдашний мэр Борисова Виктор Капульцевич.
Владимир Александрович и сам решил не пороть горячку: взял отпуск за свой счет на месяц и устроил и себе, и Капскому, и «Сталкеру» испытательный срок. И по его окончании с госслужбы уволился. Сказал Капульцевичу: «Иду к Капскому. Он нормальный и честный пацан — никаких вопросов».
Так в 1994-м Алейников оказался в «Сталкере». Когда его новый босс начал помогать деньгами футболистам «Фомальгаута», он еще пытался протестовать. Но когда начался ФК БАТЭ, Владимир Саныч понял: бесполезно.
«Я был у Толи зам по тылу», — так, полушутя, Владимир Саныч объяснял свою должность в структурах Капского. Будучи почти на 20 лет старше культового председателя правления ФК БАТЭ, Алейников занял важное амплуа противовеса. Он действительно мог перечить молодому боссу. А молодой Капский готов был и рисковать порой запредельно, и ради клуба денег не считать. Владимир Саныч в этих подсчетах очень помогал. Хотя и махал обреченно рукой, когда Анатолий Анатольевич решал подарить очередную машину очередному футболисту. Тем более выкатить «Ладу» для Кутузова на сцену борисовского дома культуры. С этим вообще пришлось повозиться: чисто по габаритам затолкать автомобиль в здание было непросто. Хотя бывали случаи не менее заковыристые.
— Когда мы ехали в Германию за машинами для футболистов — я уже наперед знал: нам надо шесть — для Сашки Баранова, Лисовского, Рындюка, еще ребят. На границе подойдут блатные отжимать. А я с Вовой-бригадиром поговорил. Он мне четко объяснил: «Будут вопросы — скажите: уделяем внимание Вове такому-то». Там сразу: «А-а-а, так вы борисовские?» «Да». «Все, без вопросов, проезжайте». И мы ничего не платили. А так был сбор 50 дойчмарок с машины, — рассказывал Алейников.
«Зам по тылу» чуть не убил (но подчеркнем, что все-таки не убил) зампредседателя горисполкома товарища Сергея Ивановича Трусова, причем в кабинете самого Трусова. За то, что тот взял со «Сталкера» 32 тысячи долларов за будущую базу фирмы, а потом объявил, что часть ее — за «красной линией», где все подлежит сносу. Долго они потом не здоровались, но базу в итоге пощадили.
На дверях в Италию
Крутой нрав Алейникова ему и мешал, и помогал. Но, как ни странно, нередкие искры в беседах с Капским не рассорили их — или, вернее сказать, не рассорили навсегда. Вместе они ездили не только на молодежный Евро-2004, но и на Олимпиаду-1998 в Нагано — болеть за фристайлистов, хоккеистов и особенно биатлонистов: «Мы когда в Нагано летели в 1998 году, в самолете 11 часов провели. Капский как-то пронес ящик текилы. И мы ее пили, как положено. Тут соль, тут лимон… Потом он джин меня научил пить».
Школа Анатолия Анатольевича пригодилась, когда в 2001-м в Беларусь пожаловал «Милан». Возникла куча вопросов: где селить, чем кормить и чем поить — непонятно. Алейников три дня возил легендарного вице-президента «россонери» Адриано Галлиани на своем шестисотом «Мерседесе». Выглядели оба синьора максимально солидно.
В перерыве поединка на «Динамо», когда решалась судьба трансфера в «Милан» Виталия Кутузова, Алейников получил от Капского исчерпывающую инструкцию: «Дед, никого не пускай!..» Пока боссы БАТЭ и итальянцев договаривались, «зам по тылу» качественно охранял дверь в ложу почетных гостей.
Капский умел рисковать и выигрывать. Продажа Кутузова была отличным примером такого выигрыша. Поживший подольше, оттого объяснимо более консервативный Алейников рисковать хотел куда меньше. Рассудил он логично: Анатолий Анатольевич уже рассматривал вариант перехода на завод. Ушел из «Сталкера» со своей долей и Владимир Александрович.
— Чего ж я дал ноги из «Сталкера»? Страшно было! Побоялся, что все ввалим в футбол — и конец. А хотелось же что-то заработать с этого. Я же не первый день в спорте, знаю, что такое клуб — бездонная бочка, — признавался впоследствии.
Сотрудничество с ФК БАТЭ, тем не менее, продолжалось. В 2005-м он официально был замом при гендиректоре Александре Захарченко, с лета-2005 по январь-2007 сам являлся гендиректором, а потом, до сентября-2008, — опять замом, на этот раз Геннадия Якубовского. Рассказывал, что сам упросил его понизить: по тогдашним законам он был уже пенсионером…
Топ-10 команд в истории белорусского футбола
Их ссора с Капским, повлекшая временный, но полный развод, состоялась в директорском кабинете Анатолия Анатольевича на заводе БАТЭ:
— Я тогда был замгендиректора клуба. Что-то нужно было по деньгам. Он мне сказал: приезжай на завод вечером. Я приехал. Секретарша мне говорит: «Владимир Александрович, не ходите к нему». А я, дурак, полез. Концовка той беседы была ужасна. Послали друг друга. Он мне кричал: «Ты в кабинете директора!» А я ему: «Иди ты на ###!» А он: «Вон на ### из кабинета!» Толя уже чувствовал себя хозяином, он и в управлении делами президента бывал, у главы администрации. А тут я с этой непонятной просьбой по деньгам. На следующий день — игра с «Даридой». Я приехал пораньше. Идет Толя. И так спокойно мне: «Здравствуйте!» Я молчу. Он: «Владимир Александрович, а здороваться не надо?» Я: «Перед тем, как здороваться, надо извиниться». После игры мы уже чуть не в рукопашную пошли. А там журналисты с камерами, не знаю, как не сняли тот бой. Мы за грудки друг друга хватали, слюной брызгали…
С Капским (наверное, теперь нужно для порядка добавлять «-старшим») они, конечно, помирились. Потом. Через некоторое время.
Они были похожи не только взрывными характерами, но и умением если не идеально решить, то уж точно заиграть в рабочем порядке любой кризис в любых отношениях. Собственно, именно за талант находить выход из безвыходных ситуаций Алейников был уважаем на всех должностях и во все времена. Даже такие кардинально разные, как застойные 70-е, перестроечные 80-е, лихие 90-е, относительно тучные нулевые и безотносительно тучные десятые. Хотя смолчать он не мог во все эпохи — и были у него размолвки и с начальством, и с подчиненными, и собственными сыновьями (их двое). Но в компенсацию крутого нрава у него всегда были обаяние и чувство юмора видавшего виды синьора. Солидность, которую трудно воспитать. С которой нужно родиться.
И вот он уже не «зам по тылу», а поручик в отставке, и с ним приятно встретиться, обсудить последние и предпоследние известия. Он по-прежнему внимателен к новостям и журналистам. Гена Близнюк, например, даже не знал, что сыграл пятисотый матч на высшем уровне в зачет прессболовского клуба Сергея Алейникова, пока другой Алейников — борисовский — не позвонил и не поздравил.
30 самых важных людей в истории БАТЭ
Перед решающим матчем чемпионата Беларуси-2020 — «Динамо» Минск против БАТЭ — он пришел на «Динамо» в куртке «Зенита». Было холодно, и он надел ее поверх чего-то еще.
— Саныч, ну какой «Зенит»? — спросили у него.
— Ты что?! Это мне Юра Жевнов подарил!.. — ответил он и улыбнулся. И были в этом и гордость причастности, и любовь к футболистам, с которыми столько пройдено, и благодарность жизни за то, что все случилось не зря.
Какое-то время он просто не мог представить себя вне работы в ФК БАТЭ. Но потом представил, пообвык на заслуженной пенсии — и даже как-то успокоился и повеселел одновременно. Лесок, костерок, любимая охота. И сейчас есть в Борисове заведения, стены которых гордо украшают головы подстреленных им диких кабанов…
20 октября легендарного борисовского Галлиани не стало. Без малого 78 лет — это была, безусловно, славная охота. Можно даже сказать — королевская.
Остается теперь уже нам сигналить ему из будущего, время от времени останавливаться, выходить из машины, курить, смотреть ему в глаза, пускать слезу. И иногда выпивать немного «Bombay Sapphire» — за Владимира Саныча и за то, чтобы все нерешаемое в жизни вдруг каким-то невероятным образом, по-алейниковски, все-таки четко решилось.
Автор: Андрей Вашкевич.
Фото: Александр Шичко, Александр Стадуб, «Прессбол», ФК БАТЭ.
Поделиться:
6
0
0
